РУСЬ, БУЛГАРИЯ И ПОЛОВЕЦКАЯ СТЕПЬ

(О ЗНАЧЕНИИ БРАЧНЫХ СОЮЗОВ ПРИ ЗАКЛЮЧЕНИИ
ПОЛИТИЧЕСКИХ ДОГОВОРОВ В ЭПОХУ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ)

И. А. Гагин

…..
//////Начало вырезки, полную версию см в

первоисточнике.

Впервые вопрос о значимости брачных союзов как неотъемлемой составляющей норм юридического права раннесредневековых народов был поставлен историком Д.И. Прозоровским. Он доказывал, что нормой обычного права закреплялась обязанность князя при заключении договора вступать в родственные отношения с новоиспеченными союзниками2. Поставленный
вопрос вскользь затрагивался казанским историком С.М. Шпилевским, который отметил, что рассказ Тверской летописи о булгарской жене Андрея Боголюбского “имеет значение в ряду других доказательств о мирных сношениях Суздальской земли с соседними булгарами”^[1]Шпилевский С.М. Древние города и другие татаро-булгарские
памятники в Казанской губернии // Известия общества
археологии, истории и этнографии Казанского университета.
– Казань, 1877. С. 115..

…..

Источники очень скупо сообщают о булгарской жене Андрея Боголюбского. В Тверской летописи читаем:

“В лето 6683 месяца июня 29, в субботу на ночь, в праздник святых апостолов Петра и Павла, убиен быст благоверный великий князь Андрей Юрьевич Боголюбский от своих бояр, от Кучковичев, по научению своеа ему княгини. Бе бо болгарка родом, и дрьжаще к нему злую мысль, иже князь великий много воева с ним Болгарскую землю, и сына посыла, и много зла учени Болгаром”^[2]ПСРЛ. Тверская летопись. – М., 2000. Т. XV. Стб. 250-251..

Ю.В. Кривошеев в исследовании о гибели Андрея Боголюбского отмечает, что

“жена болгарка выступает здесь, прежде всего как патриотка своей родины, мстительница за ее поругание (учинение “много зла”). Она – идейный вдохновитель заговора, ибо именно “по наущению” ее действуют Кучковичи”^[3]Кривошеев Ю.В. Гибель Андрея Боголюбского. – СПб.,
2003. С. 106..

Следовательно, у тверского летописца были определенные основания утверждать, что княгиня могла быть булгаркой. Но это единственное упоминание подобного рода. В некоторых других летописных источниках присутствует другое этническая название – “ясыня”. На одной из миниатюр Радзивиловской летописи среди убийц князя изображена женщина в головном уборе в виде тюрбана, что подчеркивает ее иноземное происхождение. Разве могла дочь боярина Кучки, которую считают первой женой Андрея Боголюбского, носить подобный головной убор?

Существует несколько точек зрения о количестве жен у Андрея Юрьевича. О.В. Яцкаер пишет, что он был женат два или три раза. Возможно,

“одна жена была дочерью Степана Ивановича Кучки, другая – болгарка, третья – ясска”^[4]Яцкаер О.В. К вопросу о женах князя Андрея Боголюбского
// Тезисы междунар. науч. практической конференции
“Россия, Восток и Запад: Традиции, взаимодействие,
новации”. – Владимир, 1997. С. 46..

Ю.А. Лимонов пишет о двух женах: “дочери Кучки” и “яске”^[5]Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социальнополитической
истории. – Л., 1987. С. 94–95.. По его мнению, вторая жена Андрея была уроженка либо половецких степей, либо Северного Кавказа. Жена Андрея, только не Кучковна, а “яска”, была участницей заговора и контактировала не только с Амбалом, своим земляком, но и с Кучковичами^[6]Там же. С. 95.. Ф.И. Гримберг предполагает,

“что Улита и жена “родом из яз” – одно и то же лицо; то есть у Андрея Юрьевича была одна венчанная жена”^[7]Гримберг Ф.И. Две династии: Вольные исторические беседы.
– М., 2000. С. 119..

Но это противоречит данным В.Н. Татищева, который в первой редакции второй части “Истории Российской” сообщает под 1164 г. о смерти супруги Андрея Юрьевича^[8]Татищев В.Н. История Российская. – М., 1964. Т. IV.
С. 268.. Следовательно, князь женился еще раз.

Мы видим, что многие исследователи убеждены в том, что княгиня, участвовавшая в заговоре, была “яской”, а ясы русских летописей, по мнению большинства историков – это осетины. Так, например, О.В. Творогов, нисколько не сомневаясь, пишет, что участвовавшая в заговоре вторая жена Андрея была осетинка и что

“неслучайно всесильный ключник Амбал, бывший осетином, тоже был исполнителем и участником заговора”^[9]Творогов О.В. Древняя Русь. События и люди. – М., 1994.
С. 32..

Казалось бы, какое отношение это может иметь к нашей теме и русскобулгарским отношениям? Оказывается, самое непосредственное. Булгаровед Р.Х. Бариев приводит доказательства, что ясы русских летописей – это не осетины, которых в древности называли “овсами” и которых можно идентифицировать с аланами, а не кто иные, как донские булгары^[10]См.: Бариев Р.Х. Волжские Булгары: история и культура.
– СПб., 2005. С. 117–148..

“Глубокие традиции русской исторической науки, даже те, которые были созданы ошибочно, несмотря на факты, отраженные во многих источниках, не дают возможности современным авторам отказаться от отождествления алан и ясов (асов) и видеть в ясах (асах) булгар, которые заселили после распада Великой Болгарии весь бассейн реки Дон с Северным Донцом”^[11]Там же. С. 123..

Арабоперсидские авторы никогда не отождествляли ясов (асов) с аланами. В частности ал-Гарнати, рассказывая об дербентском эмире, отмечает, что

“он говорил на разных языках, таких как лакзанский, и табаланский, …и сарирский, и аланский, и асский [курсив мой. – И.Г.], …и тюркский, и арабский, и персидский”^[12]Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную
Европу // Публикация О.Г. Большакова, А.Л. Монгайта.
– М., 1971. C. 26..

В комментарии переводчики алГарнати на русский язык О.Г. Большаков и А.Л. Монгайт отмечают следующее:

“На первый взгляд вызывает недоумение то, что ал-Гарнати наряду с аланским называет асский язык. Средневековые путешественники отождествляли алан с асами. Плано Карпини, Рубрук, Иосиф Барбаро знают о народе алан, которых именуют также “аас” или “ас”. Грузины называли алан “осами” или “овсами”, а русские – “яссами”. Однако весьма вероятно, что все же асы и аланы представляли разные племена”^[13]Там же. C. 92..

С.А. Плетнева, одна из ведущих специалистов по археологии кочевого мира, пишет, что

“территорию распространения болгар нельзя ограничивать только степной полосой; повидимому, они постоянно в большом количестве селились в плодородных долинах лесостепного Подонья”^[14]Степи Евразии в эпоху средневековья. – М., 1981. С.
64..

Именно население Дона русские летописцы называют ясами. В бассейне Среднего Дона и Северского Донца расположены памятники лесостепного варианта салтовомаяцкой культуры, в том числе Маяцкий комплекс и комплекс памятников у с. Верхний Салтов, по которым культура получила свое название. По мнению исследователей, салтовомаяцкая культура делилась на два варианта: лесостепной – аланский и степной – болгарский. Для первого характерны земледельческий тип поселений, замки с белокаменными стенами, катакомбный обряд погребения, для второго – кочевья и ямные погребения. Степняки, осевшие на Нижнем Дону, умели сооружать и белокаменные замки. Жили они также и в больших городах, таких как Саркел, Таматарха, Фанагория. Оба варианта экономически развивались одинаково, и культура в целом была единой. Культуры, аналогичные салтовомаяцкой, известны в районах расселения аланов и древних болгар: в Восточном Крыму, на Средней Волге и на Нижнем Дунае ^[15]См.: Труды Волго-Донской археологической экспедиции
// Материалы и исследования по археологии СССР. –
М.. 1958. Т. 62; Мерперт Н.Я. К вопросу о древнейших
болгарских племенах. – Казань, 1957. С. 51..

В 1116 г. Владимир Мономах отправил своего сына Ярополка на Дон, который воевал здесь, взял три города в области половецкой, пленил множество ясов, там обитавших. В их числе была “прекрасная девица, на коей он женился”^[16]Карамзин Н.М. История государства Российского. В III
кн. – М., 2002. Кн. I. Т. I-IV. С. 222.. Таким образом, практика женитьбы на яских девушках была заложена еще дядей Андрея Боголюбского. Р.Х. Бариев полагает, что название этноса ясы (асы) возникло следующим образом. Когда булгары с Нижней Волги и Дона встречались с русскими, последние спрашивали:

“Кто вы такие?”

На что первые отвечали:

“Без ас кешелэре”,

т.е. “Мы низовские люди”. Поэтому булгарское слово “ас” русские точно перевели на свой язык: “низовские”. Отсюда и летописные асы (ясы). А так как низовские и средневолжские булгары в глазах русских были одним и тем же народом, что соответствовало действительности, то они иногда называли асами (ясами) и жителей Волжской Булгарии^[17]Бариев Р.Х. Указ. соч. С. 129.. Получается, что ни тверской летописец, считавший жену Андрея Боголюбского булгаркой, ни другие, называвшие ее ясыней, не ошибались. Ясы – одно из названий булгар. Хотя в то время булгары и ощущали свое единство, они еще продолжали носить свои племенные наименования: нократ, сабокуляне, челматы, баранжары, ясы и т.д. Ключник Амбал, по всей видимости, прибыл во Владимиро-Суздальскую Русь вместе с женой Андрея, будучи ее слугой или приближенным. Имя Анбал, судя по надписям на надгробных памятниках акрополя г. Болгара, было довольно распространенным среди булгар^[18]См.: Мухаметшин Д.Г., Хакимзянов Ф.С. Эпиграфические
памятники Булгара. – Казань, 1987. С. 83-84..

……….
//////Конец вырезки, полную версию см в

первоисточнике.

Раздел “Андрей Боголюбский”

1. Шпилевский С.М. Древние города и другие татаро-булгарские памятники в Казанской губернии // Известия общества археологии, истории и этнографии Казанского университета. – Казань, 1877. С. 115.
2. ПСРЛ. Тверская летопись. – М., 2000. Т. XV. Стб. 250-251.
3. Кривошеев Ю.В. Гибель Андрея Боголюбского. – СПб., 2003. С. 106.
4. Яцкаер О.В. К вопросу о женах князя Андрея Боголюбского // Тезисы междунар. науч. практической конференции “Россия, Восток и Запад: Традиции, взаимодействие, новации”. – Владимир, 1997. С. 46.
5. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социальнополитической истории. – Л., 1987. С. 94–95.
6. Там же. С. 95.
7. Гримберг Ф.И. Две династии: Вольные исторические беседы. – М., 2000. С. 119.
8. Татищев В.Н. История Российская. – М., 1964. Т. IV. С. 268.
9. Творогов О.В. Древняя Русь. События и люди. – М., 1994. С. 32.
10. См.: Бариев Р.Х. Волжские Булгары: история и культура. – СПб., 2005. С. 117–148.
11. Там же. С. 123.
12. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу // Публикация О.Г. Большакова, А.Л. Монгайта. – М., 1971. C. 26.
13. Там же. C. 92.
14. Степи Евразии в эпоху средневековья. – М., 1981. С. 64.
15. См.: Труды Волго-Донской археологической экспедиции // Материалы и исследования по археологии СССР. – М.. 1958. Т. 62; Мерперт Н.Я. К вопросу о древнейших болгарских племенах. – Казань, 1957. С. 51.
16. Карамзин Н.М. История государства Российского. В III кн. – М., 2002. Кн. I. Т. I-IV. С. 222.
17. Бариев Р.Х. Указ. соч. С. 129.
18. См.: Мухаметшин Д.Г., Хакимзянов Ф.С. Эпиграфические памятники Булгара. – Казань, 1987. С. 83-84.