Вырезка из "Волжская Булгария: очерки истории средневековой дипломатии" И. А. Гагина - о Владимире I Святославиче

Глава третья

§ 4. Волжская Булгария и Киевская Русь. Причины противоречий и пути сотрудничества (Х – ХI вв.)

После разгрома Святославом Хазарского каганата, Булгария, воспользовавшись начавшейся на Руси гражданской войной, распространяет свое влияние на племена вятичей, мурома и меря. Как считает А. Х. Халиков, «в 60 – 70 годы Х века булгары, подчинив себе буртас, очевидно, уже вышли вплотную к землям вятичей»^[1]Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 8.. П. Н. Третьяков эти земли фиксирует по верхнему течению Оки и ее притокам Жиздре и Угре^[2]Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. –
М., 1953. С. 238..

Вятичи жили по обеим берегам реки Оки, особенно по правому, где стояли укрепленные славянские городки^[3]Никольская Т. Н. Земля вятичей. К истории населения
бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв.
– М., 1981. С. 19.. О значении Оки как торговой магистрали для связи Европы с арабским миром говорит наличие большого количества кладов куфических монет, обнаруженных на территории Рязанской области^[4]Даркевич В. П. Путешествие в древнюю Рязань. – Рязань,
1993. С. 203.. Отсюда можно сделать вывод, что влиять на вятичей – значит обладать Окским путем, столь ценным в экономическом плане и приносящим огромные прибыли владельцу.

Движение булгар в пределы вятической земли вполне оправдано и понятно. Скорее всего, влияние их на это славянское племя было довольно сильным. Иначе как можно объяснить факт, что вятичи упорно сопротивлялись объединительной политике киевских князей и практически последними из восточнославянских племен были включены в сферу их влияния^[5]Третьяков П. Н. Указ. соч. С. 235.. А. Х. Халиков и А. М. Членов сходятся во мнении, что в 80-х годах Х века булгары пытались склонить вятичей против Киева и попытка эта была вполне успешной^[6]Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 8; Членов
А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей //
Из истории ранних булгар. – Казань, 1981. С. 70.. Из летописи мы знаем, что Владимир Святославович делал несколько попыток покорения вятичей. Так, в ПВЛ, под 982 годом читаем: «Поднялись вятичи войною, и пошел на них Владимир и победил их вторично»^[7]ПВЛ // Повести Древней Руси. С. 157.. В 984 году Владимир совершает поход на радимичей, вятических соседей, а на другой год летописью зафиксирован грандиозный поход объединенных русско-торческих полков против Волжской Булгарии. Это известие фиксируется практически во всех русских летописях, как ранних^[8]ПСРЛ. Т. 2. С. 56; ПСРЛ. Т.XVII, С. 23., так и поздних^[9]ПСРЛ. Т. 30, С. 3; ПСРЛ. Т. 10, С. 42; ПСРЛ. Т. 33.
С. 25.. Сразу возникает логический вопрос, почему? Но, прежде чем перейти к его прояснению, необходимо разобраться в полемике, которая не потеряла актуального значения и на сегодняшний день.

Среди исследователей долгое время велась дискуссия: на каких именно болгар ходил Владимир – дунайских или волжских. Д. С. Лихачев, в комментарии к тексту, посвященному походу Владимира на болгар, отметил: «Не ясен вопрос, на каких болгар ходил походом Владимир: на волжских или на дунайских. В пользу первых свидетельствует древняя «Память и похвала» Владимиру, где говорится походе Владимира на «серебряных болгар» (т. е. волжских. – Г.И.). Однако, упоминание двойного пути – в ладьях и «на конях» – как будто бы свидетельствует скорее о походе против дунайских болгар (идти в ладьях на волжских булгар было нельзя)»^[10]ПВЛ / Пер. и комм. Д.С. Лихачева. – М.;- Л.,
1950. Т.2. С. 328..

В тексте «Повести Временных Лет» не ясно, на кого же в действительности ходил походом киевский князь, поэтому мнение ученых по этому вопросу расходится. В. Н. Татищев был уверен, что Владимир ходил на дунайских болгар и сербов. Б. А. Рыбаков, присоединяясь к точке зрения историка, пишет: «Болгары, которые соединены с Киевом одним берегом, это, конечно, не волжские, а дунайские болгары или же так называемые черные болгары в низовьях Днепра»^[11]Рыбаков Б.А. Древняя Русь. – М., 1963. С. 68..

Однако Б. Д. Греков считал, что это были болгары камско-волжские, потому что в походе вместе с Владимиром участвуют торки, которых в изучаемое время нельзя представить себе живущими около Дуная. Плюс к этому «невероятно, чтобы Владимир, будучи в это время врагом Византии, стал бы помогать ей громить дунайских болгар»^[12]Греков Б. Д. Киевская Русь. – М., 1953. С. 471.. В пользу волжских булгар высказываются в своих исследованиях В. Т. Пашуто, А. Х. Халиков, С. П. Толстов^[13]Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 98;
Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 9; Толстов
С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. С.
247.. Их аргументация полностью аннулирует какие-либо домыслы по данному вопросу. Многие факты действительно доказывают, что это были волжские булгары, а основная причина похода Владимира на Волгу кроется именно в вятичах.

С конца VIII века Ока являлась оживленной торговой магистралью, о чем говорят обнаруженные в пределах Рязанской земли клады куфических монет^[14]Монгайт А. Л. Старая Рязань. С. 154.. Связь арабов с Западном осуществлялась посредством Волжского торгового пути при посредничестве волжских булгар, а если учесть, что они в данное время были вассалами хазар, а вятичи их данниками, то можно предположить, что булгары и вятичи контактировали между собой как торговые партнеры. Археологическими памятниками сношений булгар с населением Средней Оки являются археологические находки на территории Старой Рязани болгарской керамики и бронзовых замочков в виде льва и коня^[15]Там же. С. 159..

Включение вятичей в 966 году в сферу влияния Киевской Руси^[16]ПСРЛ. Т. 2. С. 70. не ослабило булгаро-вятических контактов. Скорее всего именно булгары, воспользовавшись начавшейся после гибели Святослава Игоревича гражданской войной в Киевском государстве, подбивают вятичей не давать дань Киеву. А. М. Членов делает особое предположение о заключении между булгарами и вятичами союзнического соглашения, подкрепленного браком между представителями правящих семей^[17]Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей.
С. 78..

По сути своей это многое объясняет. На протяжении четырех лет, начиная с 980 года, когда после войны с Ярополком дружины дяди Владимира Святославовича, Добрыни, посадили на киевский стол Владимира^[18]Подробнее см.: Членов А. М. По следам Добрыни. –
М., 1986. С. 10-35., вятичи восставали дважды. Фактически перед нами не восстание против Владимира, а упорный отказ вятичей признавать его власть.

А. М. Членов делает совершенно верный вывод, что Вятическая земля могла вести борьбу только при поддержке извне, то есть с востока и именно от Волжской Булгарии, заинтересованной в вятичах экономически^[19]Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей.
С. 75.. Но кроме экономических интересов А. М. Членов усматривает и политические интересы булгар.

Смысл их заключается в том, что булгарский князь, женившийся по династическим соображениям на вятической княжне, получил в жены не просто знатную вятчанку, а дочь князя Ярополка, которого также в 966 году женил на вятчанке Святослав Игоревич после включения вятичей в состав киевских данников^[20]Там же. С. 77..

Первоначально это может показаться абсурдным, но если учесть, что по правилам средневековой дипломатии заключенный договор скреплялся женитьбой князя или его сына на дочери или сестре предводителя племени, то все сразу встает на свои места и точка зрения А.М. Членова звучит уде не так нелепо. Вспомним, что каган хазар брал в жены дочерей вождей всех подчиненных ему народов^[21]Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу в 821-922 году. С.
84.. Вполне возможно, что данный обряд был вполне естественным для того времени и Святослав, покоривший вятичей, не был исключением.

После гибели Ярополка, «страховочно-престижный брак нежданно и внезапно превратился в брак на уровне самого русского трона, что означало уже булгаро-русский союз. Кроме того, в реальной обстановке, после падения Ярополка, когда вся Русь, кроме Вятической земли, оказалась в руках Владимира, этот династический брак реально стал булгаро-вятическим… Брачная комбинация эта создавала для Булгарии в плане династического права реальные интересы на Руси… Маленький булгарский принц-супруг дочери Ярополка мог при совершеннолетии стать фактическим правителем Руси, поэтому, внезапная смена фигур на киевском столе в 980 г. могла… серьезно обеспокоить Булгарию»^[22]Членов А. М. Указ. соч. С. 78..

По всей видимости, смелое и интересное предположение А. М. Членова не совсем верно. Союз булгар с вятичами и подкрепление его династическим браком, возможно, имел место, но исключительно для включения территории Средней Оки в сферу влияния Волжской Булгарии из-за выгодности ее положения на торговом пути. Булгарской дипломатии не надо было убеждать вятическую знать в выгоде союза с Булгаром. Вовлеченные в торговые операции с Востоком вятичи прекрасно понимали, что с осложнениями булгаро-вятических отношений непременно возникнут затруднения и в торговых операциях самих вятичей, так как все связи с Востоком существовали только через булгар.

Владимир также был заинтересован в Вятической земле. Не для того его отец воевал с хазарами, чтобы плоды его побед пожали другие. Но если Святослав – воин, а уж потом дипломат, то Владимир – в первую очередь дипломат. После похода на булгар в 985 году, киевский князь осознает, что с булгарами выгоднее дружить и сотрудничать, чем враждовать и заключает с ними «вечный мир». «И створи миръ Володимиръ съ Болгоры, и рот заходиша между собе…»^[23]ПСРЛ, Т. 1. С. 84..

Почему Владимир удовлетворился так называемым «вечным миром» с булгарами, не развив успеха по захвату средневолжского участка Великого торгового пути и успокоился с возвращением вятичей в лоно киевской сферы влияния ? Прав С. П. Толстов, что «анекдот о пленных в сапогах, конечно, не может объяснить причин поспешного установления мира и возвращения Владимира в Киев»^[24]Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации.
С. 256..

Летописец данный эпизод описывает следующим образом: «В лето 6493. Иде Володимер на Болгары с Добрынею с уем своим в лодьях, а торки берегом приведе на коних; и победи Болгоры. Рече Добрыня Владимиру: “съглядях колодник, и суть вси в сапозех; сим дани нам не даяти, поидим искать лапотников»^[25]ПСРЛ, Т. 1. С. 84.. По мнению С. П. Толстого, русско-булгарский договор, обозначавший признание Владимиром суверенитета Булгарии и отказ от гегемонии над средневолжской частью Волжского торгового пути, был, конечно, вызван более вескими причинами, не имеющими никакого отношения к обуви булгарских военнопленных. Скорее всего притча с сапогами маскирует «конечную политическую неудачу русско-огуззской коалиции против булгар, несмотря на очевидный, – здесь мы не имеем оснований не верить летописи, – первоначальный военный успех»^[26]Толстов С. П. Указ. соч. С. 256..

Скорее всего С. П. Толстов несколько завышает планы Владимира. Главную задачу похода он выполнил: вятичи были возвращены. С исследователем можно согласиться в том, что Владимир заключает договор очень поспешно и быстро возвращается в Киев. С.П. Толстов считает, что наиболее вероятной причиной, помешавшей Владимиру развить первоначальный успех, было выступление хорезмийских войск, действовавших в союзе с единоверной Булгарией^[27]Там же.. Данное мнение подтверждается размышлениями М. И. Артамонова, предположившего, что булгары нашли поддержку со стороны тесно связанных с ними хорезмийцев, заинтересованных в торговых сношениях с булгарами еще больше, чем с Хазарией, которая в описываемое время была исламизирована и находилась под протекторатом Хорезма^[28]Артамонов М. И. История хазар. С. 435..

Владимир не был готов к большой войне, которая могла разразиться при втягивании в события исламских стран. К тому же, совсем непростые отношения складывались с Византией, что могло привести для Киевской Руси к весьма плачевным последствиям^[29]Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 125.. Скорее всего, выход был найден с помощью самих болгар. Именно они предложили Владимиру заключение мира на приемлемых для Руси условиях, что давало ему возможность выйти с честью из создавшегося щекотливого положения. То, что именно булгары были инициаторами мира, доказывают слова летописца: «И реша Болгаре: «то ли не будет межю нами мира, елико камень начнет плавати, а хмель почне тонути»^[30]ПСРЛ, Т. 1, С. 84.. Для жизнедеятельности булгарской экономики, главным двигателем которой была торговля, мир являлся необходимостью. Булгарская дипломатия сумела извлечь выгоду из создавшегося положения и из Руси-врага сделать Русь, готовую к сотрудничеству.

Ряд исследователей приходит к мнению, что договор был подкреплен женитьбой Владимира на булгарской княжне. Действительно, одной из жен киевского князя была болгарка. Историк конца XVIII века, князь Михаил Щербатов пишет, что сыновья Владимира Борис и Глеб родились от болгарки^[31]Щербатов М. История Российская от древнейших времен.
СПб., 1794. Т. 1, С. 246.. В. В. Похлебкин уверенно считает ее дочерью правителя Тырнова (столица Дунайской Болгарии), куда, якобы, Владимир ходил походом в 985 году^[32]Похлебкин В. В. Внешняя политика Руси, России и СССР
за 1000 лет в именах, датах, фактах. – М., 1992,
С. 25-26..

Немецкий историк Людольф Мюллер видит в ней именно булгарку волжскую. «Они (Борис и Глеб. – И. Г.) потомки брака, заключенного Владимиром до его крещения, «с болгарыней» – я склонен полагать, со знатной волжской булгаркой; ибо при смерти их отца в 1015 году мы застаем их князьями в удельных княжествах Ростове и Муроме, граничивших с державой волжских булгар. Брак Владимира с булгаркой мог скреплять мирный договор, заключенный в 985 г. после похода Руси на волжских булгар»^[33]См.: Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских
связей. С. 69..

Как мы знаем, средневековье изобилует примерами закрепления мира брачными соглашениями. Это должно было подтвердить их незыблемость, так как родственные союзы почитались тогда на очень высоком уровне. Историк Д. И. Прозоровский доказывает, что нормой обычного права закреплялась обязанность князя при заключении договора вступать в родственные отношения с новоиспеченными союзниками, поэтому многоженство князя – нормальное явление в языческой среде^[34]Прозоровский Д. И. О родстве Святого Владимира по матери
// ЗИАН. – СПб., 1864, Т. 5, Кн.1. С. 22.. Булгарская княжна была у Владимира пятой женой.

Событием, напрямую связанным с заключением договора 985 года, явилось описанное русскими летописями прибытие в Киев посольства волжских булгар с предложением своей религии. «Придоша Блогары веры Бохъмиче. Глаголяше яко ты князь еси мудр и смыслен. Не весь закона, но верун в закон наш и поклонися Бохъмиту»^[35]ПСРЛ. Т.1. С. 84.. А. Х. Халиков пишет: «В этих событиях следует, кроме поиска Владимиром монотеистической религии, усмотреть и еще характерное для заключения договоров того времени правило. Так, например, договоры Руси Х в. с Византией и, очевидно, с другими странами, составлялись в двух экземплярах на двух языках, скрепленные печатями и подписями послов и купцов. Один экземпляр, написанный на древнерусском языке, передавался на хранение в Византию, другой, на греческом, на Русь. Очевидно, и русско-булгарский договор 985 года был составлен в двух экземплярах, но окончательно он был скреплен лишь в 986 году, так как Владимир в своем военном походе едва ли имел необходимое число послов и купцов, да и булгары свой экземпляр договора должны были оформить соответствующим образом. После такого оформления они, вероятно, и привезли в 986 году договор, подкрепив его предлоложением своей религии»^[36]Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 10 –
11..

Предложение своей религии – акт продуманный и не случайный. Принятие Русью ислама сулило Волжской Булгарии огромные выгоды. Здесь знали о попытках религиозной реформы Владимира и знали о том, что они провалились. Возможно, булгарский эмир так легко отступился от вятичей именно с целью втянуть Русь в сферу своих интересов через ее исламизацию. Если бы киевский князь надумал уверовать в Аллаха посредством булгар, то политический вес булгарского эмира заметно вырос бы в глазах мусульманского мира. Есть свидетельства, указывающие на то, что в положительном решении вопроса были заинтересованы не только булгары, но и хорезмийцы.

С приходом к власти в 980 году Владимир принялся за религиозную реформу. «Языческая реформа, предпринятая сразу после захвата власти в Киеве, – пишет историк Б. А. Рыбаков, – преследовала три цели: во-первых, она подчеркивала суверенность молодого русского государства по отношению к Византии; во-вторых, она укрепляла положение великого князя, главного военноначальника державы, так как во главе пантеона встал бог грозы и воинских успехов… Новый пантеон был противопоставлен не только византийскому христианству, но и скандинавскому язычеству, от которого не было взято ничего. В-третьих, реформа значительно расширяла религиозно-идеологическое воздействие многогранностью и глубокими историческими корнями нового пантеона»^[37]Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. – М., 1987.
С. 414..

Однако языческая реформа не принесла ожидаемых князем результатов. Консолидации общества не произошло, власть не получила сакральной значимости, в глазах христианского мира Владимир продолжал оставаться язычником, другими словами, христианские владыки не считали его равным себе. И все же, как считает А. Б. Головко, «она (реформа. – И.Г.) фактически стала этапом на пути к принятию христианства. На протяжении этого времени киевская верхушка во главе с князем убедилась, что реформированное язычество не может в силу своей недостаточной развитости бороться с местными племенными культами. Не давала она преимуществ и для развития внешнеполитических связей Руси…»^[38]Головко А. Б. Христианизация восточнославянского общества
и внешняя политика Древней Руси в IX – XIII
вв. // ВИ. 1988. № 9. С. 64..

Это относится не только к христианским странам, но и мусульманскому миру. Для булгар Русь – это один из основных торговых партнеров^[39]Валеев Р. М. Торговые связи Волжской Булгарии и Руси
в домонгольский период // Волжская Булгария и Русь.
С. 26., а также держава, прикрывающая путь на Запад, к его рынкам. Мусульманизация Руси открывала для Волжской Булгарии огромные политические и экономические выгоды, поэтому, узнав о сомнениях киевского князя в вопросе выбора веры, булгарский эмир послал дипломатическую миссию, уполномоченную вести переговоры и по данному вопросу.

Выбор религии, производимый Русью, не был каким-то уникальным, не имеющим прецедентов событием. Для средневековья это было не исключение из правил, а довольно обычное явление. Ранее перед необходимостью сделать выбор оказался Хазарский каганат, правительство которого их трех религий: христианства, ислама и иудаизма остановилось на последнем. Рассказ об испытании вер сложился под влиянием хазарского религиозного фольклора, так как эти легенды через посредство живших в Киеве евреев стали известны «русским грамотеям и оказали влияние на детали повести», созданной не во времена Владимира Святославовича, а много позже^[40]Бахрушин С. К вопросу о крещении Киевской Руси // Историк-марксист.
1937. № 2. С. 4..

Принятие наднациональной религии есть показатель того, как далеко зашел процесс феодализации общества. Мировые религии способны распространяться лишь там, где феодализация достигла достаточно высокого уровня. Если в государстве феодальные отношения отсутствуют или их роль незначительна, то внедрение религии такого типа, даже если оно осуществляется интенсивно, все равно не достигает результата^[41]Введение христианства на Руси. М., 1987, С. 17..

Для Владимира принятие той или иной веры было, прежде всего, вопросом политическим и, скорее всего, выбор шел между двумя религиями: христианством византийского толка и исламом. Летописец сообщает, что киевский князь, выслушав булгарских послов и порасспросив их об особенностях ислама, уклонился «от магометанства из-за нежелания отказаться от свойственного Руси «веселия», в котором иные исследователи видели выражение национальной русской жизнерадостности»^[42]Бахрушин С. Указ. соч. С. 49.. «Руси есть веселия пити, не можем без того быть», – повествует летописец^[43]ПСРЛ, Т. 1, С. 68..

По мнению И. Я. Фроянова, А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеева под этой фразой Владимир в завуалированной форме высказывается о языческих пирах, «которые являлись важным социальным институтом в жизни Киевской Руси, формой общения княжеской власти с дружиной и народом^[44]Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. Введение
христианства на Руси и языческие традиции // СЭ. 1988.
№ 6. С. 28.. Обрядовой стороне религии язычники придавали очень большое значение. Чем ярче, красочнее была служба, тем большее впечатление она должна была на них произвести. Религия булгар Владимира не привлекла именно потому, что «нет веселья в них, но печаль и смрад велик»^[45]ПСРЛ, Т. 1, С. 84.. И будто бы христианская церковь привлекла именно красочностью своих обрядов, что так импонировало восприятию язычников^[46]Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. Указ.
соч. С. 28..

Отклонение Владимиром ислама произошло не из-за запрета Кораном пить вино. Иллюзорность данного запрета наверняка была известна киевскому князю, так как пристрастность многих халифов к вину не являлось чем-то секретным^[47]Мец, Адам. Мусульманский Ренессанс. С. 130.. А если злоупотребляли сами «повелители правоверных», то что можно говорить о его подданных.

Не вызывает сомнений, что на самом деле булгарским дипломатам удалось заинтересовать Владимира. В Булгар было отправлено ответственное посольство, что и зафиксировано летописями^[48]ПВЛ. С. 161.. Далее следует повествование о путешествии послов по землям немцев, иудеев и византийцев, что в действительности, является легендой.

Существуют арабские источники, опровергающие летописную точку зрения об «испытании вер». Имеются два сходных в основных деталях рассказа о посольстве Владимира в Хорезм и о якобы имевшем место обращении русов в мусульманство. Один из этих рассказов сохранился у арабского ученого, врача по профессии Шараф аз-Замана Тахира ал-Марвази ( ХI век), второй его вариант – у персидского писателя из Индии Мухаммеда ал-Ауфи ( ХIII век). Оба автора повествуют о том, что русский князь направил послов к хорезмшаху с целью выяснить преимущества мусульманской веры. Ал-Марвази, в частности пишет: «Тогда послали они послов к правителю Хорезма, четырех человек из приближенных их царя: потому что у них независимый царь и именуется их царь Владимир… И пришли послы их в Хорезм и сообщили послание их. И обрадовался хорезмшах решению их обратиться в ислам»^[49]Цит. по Толстову С. П. Указ. соч. С. 258..

С. П. Толстов, со ссылкой на К. Ф. Минорского, открывшего в библиотеке Министерства по делам Индии в Лондоне текст книги ал-Марвази, делает предположение, что первоисточником Марвази здесь является одно из не дошедших до нас сочинений ал-Бируни, и если это так, то «мы не можем сомневаться в высокой информированности и научной точности автора исследуемого текста»^[50]Толстов С. П. Указ. соч. С. 259..

Таким образом нет сомнений, что эта полулегенда может иметь какую-то реальную основу. Можно предположить, что Владимир отправил посольство в Волжскую Булгарию, чтобы лучше понять ислам, булгары, по каким-то непонятным соображениям, перенаправили его в Хорезм к эмиру ал-Мамуну ибн-Мухаммеду. В. В. Бартольд считает, что посольство, прибывшее для ознакомления с исламом, легко могло быть истолковано мусульманами в смысле желания русичей принять ислам, что и было зафиксировано арабскими писателями^[51]Бартольд В. В. Новые мусульманские известия о русах.
Т. 2. Ч. 1. С. 807..

Более вероятно другое. Посольство в Хорезм отправилось не для ознакомления с исламом (Русь свободно могла сделать это в Булгарии), а для выяснения политического состояния мусульманского мира. Так что же представлял из себя Мир ислама второй половины 80-х годов X столетия?

Багдадский халиф реальной силой не обладал. Практическими правителями Ирака и Западного Ирана были Буиды, разодравшие страну на три части. Правители Сирии потерпели ряд серьезных поражений от Византии, так что даже часть их северо-западных владений была захвачена последней^[52]Мец, Адам. Указ. соч. С. 12..

Могущественнейшей на востоке мусульманского мира была держава Саманидов. Им подчинялись Афганистан и Восточный Иран. Однако в последней четверти века и это государство шло к упадку. В правление Нухра II (976-997 гг.) государство Саманидов постоянно сотрясали распри и мятежи феодалов^[53]Гафуров Б. Г. Таджики. – М., 1972. С. 345.. В 80-90-е годы Х века от Бухары стал фактически независим Хорезм.

Ал-Мамун ибн-Мухаммед, по всей видимости, уже торжествовал победу, считая вовлечение Руси в мусульманскую веру делом решенным, но состояние исламских государств дало основание Владимиру усомниться в способности ислама укрепить его власть. Киевским князем в этой обстановке было принято единственно правильное решение: разрыв с исламом и окончательный поворот в сторону христианства.

Первоначально ни о каком христианстве Владимир не помышлял, поскольку, если бы Русь приняла его из рук константинопольского императора, то она автоматически стала бы вассалом Византии. Едва ли киевский князь желал себе такой участи. Но, как образно отметил Б. В. Раушенбах, «судьба оказалась благосклонной к Владимиру»^[54]Раушенбах Б. В. Сквозь глубь веков // Как была крещена
Русь. – М., 1988.. Смертельная угроза, перед лицом которой оказался византийский император, заставила его обратиться за помощью к киевскому князю, которую Владимир предоставил в обмен на жесткие условия: вместе с крещением он получает в жены сестру императора. Анна, руки которой добивался император Оттон, вынуждена пойти за «варвара» руса. Владимир вместе с женой получает право быть равным среди правителей Европы.

Разразившаяся непосредственно вслед за принятием Русью христианства девятилетняя война с печенегами (988-997 гг.), по предположению С. П. Толстова, стоит в тесной связи с этими событиями^[55]Толстов С. П. Указ. соч., С. 262.. Ал-Бекри указывает на исламизацию печенегов хорезмийскими миссионерами приблизительно около этого времени^[56]Куник А., Розен В. Известие ал-Бекри и других авторов
о русах и славянах. С. 213.. Война закончилась в год смерти хорезмшаха Мамуна ибн-Мухаммеда, что позволяет видеть в печенежском наступлении прямую враждебную акцию Хорезма, своего рода возмездие за отказ Владимира принять ислам и сделать Русь мусульманской страной.

Инициатор миссионерской деятельности на Руси, Волжская Булгария, потерпев дипломатическое поражение в вопросах исламизации западного соседа, придерживалось рамок соглашения с Владимиром и в конфликте участия не принимала. А. П. Смирнов отмечает, что булгары, однажды заключив договор, скрупулезно старались не выходить за его рамки и если это происходило, то исключительно по принуждению или как акт защиты их интересов^[57]Смирнов А. П. Древняя Русь и Волжская Булгария. С.
170..

Русь интересовала булгар как рынок сбыта и своих товаров, и товаров, привозимых с Востока. В свою очередь, Русь была заинтересована в Булгарии в не меньшей степени, о чем говорит существование в булгарской столице русской колонии. Как доказательство – находки крестов из камня, иконок, каменных образков, различных бытовых предметов. Русские иконки и крестики не могли быть куплены булгарами, так как являлись предметами христианского религиозного культа и могли принадлежать исключительно христианам, то есть русским, постоянно жившим в городе Булгаре^[58]Полубояринова М. Д. Русь и Волжская Булгария в Х —
XV вв. М., 1989, С. 47..

В 1006 году договор между Киевской Русью и Волжской Булгарией был перезаключен на новых условиях. «Прислали болгары (волжские) послов с дары многими, дабы Владимир позволил им в городах по Волге и Оке торговать без опасения, на что им Владимир охотно соизволил. И дал им во все грады печати, дабы они везде и во всем вольно торговали, и русские купцы с печатями от наместников в Болгары с торгом ездили без опасения: а болгарам все их товары продавать во градах купцом и от них купить, что потребно, а по селам не ездить тиуном, вирникам, огневщине и смерди не продавать и от них не купить»^[59]Татищев В. Н. История Российская. – М-Л., 1963.
Т. 2. С. 69..

Договор дошел до нас в передаче В. Н. Татищева и многие историки подвергли его достоверность сомнению. Н. М. Карамзин, являясь наиболее последовательным критиком Татищева, говорит в примечании: «Татищев вымыслил речи и некоторые обстоятельства».60 А. А. Шахматов отметил, что основывающиеся на так называемых «вероятиях» исследователи не могут спасти Татищева от обвинения, выдвинутого Н. М. Карамзиным.

М. Н. Мартынов пишет: «Имеется полное основание говорить о том, что Татищев, если допустить, что подобный источник у него действительно был, совершенно свободно обращался с ним. Он то сокращал, то добавлял его слова другим. Таким образом нельзя отрицать элементов «изобретательства» у Татищева». Но в другом месте исследователь отмечает, что мы не можем и не должны подходить к Татищеву с нашими требованиями об издании текста источника. «Мне кажется, что у Татищева был источник, хотя он использовал его довольно свободно».

В отличие от Н. М. Карамзина выдающийся историк С. М. Соловьев предлагает относиться к татищевской «Истории Российской» с полным доверием. Б. Д. Греков считает, что поскольку мы имеем дело не с подлинным текстом, а с вольной передачей его Татищевым, нельзя ручаться за каждое слово сообщения, за точность передачи текста. «Можно быть лишь уверенным, что Татищев договора не выдумал и не исказил его основного содержания. Поэтому неясную деталь относительно «тиунов» и «вирников» можно даже оставить без внимания».

Ю. А. Лимонов наоборот заостряет внимание на этой «неясной детали», считая, что она позволяет довольно точно датировать документ и «установить реально степень его информации». Название сборщика штрафов или «виры» за преступления, появилось после введения на Руси «Русской Правды», то есть не ранее середины XI века. Отсюда делается вывод, что договор был составлен не во времена Владимира Святославовича, а во времена Владимира Мономаха.

Возможно, Ю. А. Лимонов прав и В. Н. Татищев устарил его на сто лет. Но бесспорным остается тот факт, что договор действительно существовал, и это дает основание говорить о тесных торговых и политических контактах Киевской Руси и Волжской Булгарии в XI – начале XII веков.

До 1088 года летописи умалчивают о столкновениях булгар с русами. Однако, разгневанные грабежами и разбоями по отношению к своим купцам на территориях Рязанского и Муромского княжеств и не найдя защиты у великого князя, который навряд ли из Киева мог повлиять на своих удельников, булгары предприняли захват Мурома.

Мы знаем, что город носит имя расселявшихся в данном регионе племен финской языковой семьи. Ипатьевская летопись называет мурома племенем, стоящим на значительной ступени культуры и участвовавшем в торговле с Востоком. П. В. Голубовский отметил, что булгары оказывали сильное влияние на это племя, и «есть основание думать, что булгары жили в самом Муроме».

Е. И. Горюнова пишет: “Важнейшим косвенным условием, стимулирующим быстрое развитие ремесла и промыслов муромской деревни было торговое движение по Оке, основными агентами которого являлись булгарские купцы. Муром был, очевидно, одним из основных пунктов этой торговли, о чем свидетельствуют находки богатейших кладов арабских монет VIII – X веков как в самом городе, так и в ближайшей его округе. Они говорят о постоянных наездах, а возможно, и о длительном пребывании здесь булгарских купцов. Очевидно, Муромский край представлял для них большой интерес».

То же касается летописной мери, которая в области культуры и общественных отношений опережала своих ближайших соседей, в частности, мордовские племена. До момента ассимиляции меря славянами, которая происходит в начале XI века,70 булгары производили с ними торговые контакты, имея к ним интерес не менее слабый, чем к муроме. Поэтому, предпринятая попытка вернуть мурому и меря в сферу своего влияния, вполне понятна. Нападения рязанских «ушкуйников» послужили великолепным поводом для возвращения ранее утраченных территорий. Следует отметить, что булгарской дипломатии с этого момента все чаще придется опираться на доводы силового воздействия. Связано это с обособлением Ростово-Суздальского княжества и проведения ею экспансионистской политики в отношении территорий, считавшихся булгарами зоной своих непосредственных интересов.

Таким образом, можно констатировать, что Киевская Русь и Булгария практически с первых дней своего существования установили между собой тесные связи. Поход князя Святослава на Хазарский каганат объективно оказался на пользу Волжской Булгарии, после чего она стала интенсивно развиваться, приобретая влияние на племена вятичей, мурома, меря и мордву.

Владимир Святославович, сделавший попытку покорить булгар, вынужден был заключить с ними «вечный мир». Он понял, что мирные отношения с Волжской Булгарией принесут его государству куда большие выгоды. Булгарский эмир, в свою очередь, попытался убедить Киев в принятии ислама. Сомнения Владимира полностью развеиваются после зондирования им положения в мусульманских странах, и он делает единственно правильный выбор, воспользовавшись очень сложным положением византийского императора. Договор Владимира с Булгарией перезаключается несколько раз и служит прямым доказательством длительных добрососедских отношений между двумя государствами.

Раздел “Святослав Храбрый”

1. Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 8.
2. Третьяков П. Н. Восточнославянские племена. – М., 1953. С. 238.
3. Никольская Т. Н. Земля вятичей. К истории населения бассейна Верхней и Средней Оки в IX – XIII вв. – М., 1981. С. 19.
4. Даркевич В. П. Путешествие в древнюю Рязань. – Рязань, 1993. С. 203.
5. Третьяков П. Н. Указ. соч. С. 235.
6. Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 8; Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей // Из истории ранних булгар. – Казань, 1981. С. 70.
7. ПВЛ // Повести Древней Руси. С. 157.
8. ПСРЛ. Т. 2. С. 56; ПСРЛ. Т.XVII, С. 23.
9. ПСРЛ. Т. 30, С. 3; ПСРЛ. Т. 10, С. 42; ПСРЛ. Т. 33. С. 25.
10. ПВЛ / Пер. и комм. Д.С. Лихачева. – М.;- Л., 1950. Т.2. С. 328.
11. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. – М., 1963. С. 68.
12. Греков Б. Д. Киевская Русь. – М., 1953. С. 471.
13. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 98; Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 9; Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. С. 247.
14. Монгайт А. Л. Старая Рязань. С. 154.
15. Там же. С. 159.
16. ПСРЛ. Т. 2. С. 70.
17. Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей. С. 78.
18. Подробнее см.: Членов А. М. По следам Добрыни. – М., 1986. С. 10-35.
19. Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей. С. 75.
20. Там же. С. 77.
21. Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу в 821-922 году. С. 84.
22. Членов А. М. Указ. соч. С. 78.
23. ПСРЛ, Т. 1. С. 84.
24. Толстов С. П. По следам древнехорезмийской цивилизации. С. 256.
25. ПСРЛ, Т. 1. С. 84.
26. Толстов С. П. Указ. соч. С. 256.
27. Там же.
28. Артамонов М. И. История хазар. С. 435.
29. Пашуто В. Т. Внешняя политика Древней Руси. С. 125.
30. ПСРЛ, Т. 1, С. 84.
31. Щербатов М. История Российская от древнейших времен. СПб., 1794. Т. 1, С. 246.
32. Похлебкин В. В. Внешняя политика Руси, России и СССР за 1000 лет в именах, датах, фактах. – М., 1992, С. 25-26.
33. См.: Членов А. М. Из истории ранних русско-болгарских связей. С. 69.
34. Прозоровский Д. И. О родстве Святого Владимира по матери // ЗИАН. – СПб., 1864, Т. 5, Кн.1. С. 22.
35. ПСРЛ. Т.1. С. 84.
36. Халиков А. Х. Волжская Булгария и Русь. С. 10 – 11.
37. Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. – М., 1987. С. 414.
38. Головко А. Б. Христианизация восточнославянского общества и внешняя политика Древней Руси в IX – XIII вв. // ВИ. 1988. № 9. С. 64.
39. Валеев Р. М. Торговые связи Волжской Булгарии и Руси в домонгольский период // Волжская Булгария и Русь. С. 26.
40. Бахрушин С. К вопросу о крещении Киевской Руси // Историк-марксист. 1937. № 2. С. 4.
41. Введение христианства на Руси. М., 1987, С. 17.
42. Бахрушин С. Указ. соч. С. 49.
43. ПСРЛ, Т. 1, С. 68.
44. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. Введение христианства на Руси и языческие традиции // СЭ. 1988. № 6. С. 28.
45. ПСРЛ, Т. 1, С. 84.
46. Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю., Кривошеев Ю. В. Указ. соч. С. 28.
47. Мец, Адам. Мусульманский Ренессанс. С. 130.
48. ПВЛ. С. 161.
49. Цит. по Толстову С. П. Указ. соч. С. 258.
50. Толстов С. П. Указ. соч. С. 259.
51. Бартольд В. В. Новые мусульманские известия о русах. Т. 2. Ч. 1. С. 807.
52. Мец, Адам. Указ. соч. С. 12.
53. Гафуров Б. Г. Таджики. – М., 1972. С. 345.
54. Раушенбах Б. В. Сквозь глубь веков // Как была крещена Русь. – М., 1988.
55. Толстов С. П. Указ. соч., С. 262.
56. Куник А., Розен В. Известие ал-Бекри и других авторов о русах и славянах. С. 213.
57. Смирнов А. П. Древняя Русь и Волжская Булгария. С. 170.
58. Полубояринова М. Д. Русь и Волжская Булгария в Х — XV вв. М., 1989, С. 47.
59. Татищев В. Н. История Российская. – М-Л., 1963. Т. 2. С. 69.