Краткая биография
(Алиса Гессен-Дармштадская)
Была слаба здоровьем, имея среди прочих недугов ген гемофилии, унаследованный от английской королевы Виктории, что в совокупности с замкнутым и холодным характером иностранной принцессы, отнюдь не помогало императрице в сближении с двором и простыми людьми.
Родила Николаю II четыре дочери и сына Алексея.
Наследник, также страдающий от гемофилии, стал основной причиной сближения императрицы с Григорием Распутиным и ввода его в императорскую семью. Распутин пользовался огромным влиянием на императрицу, а через неё и на императора, что со временем настроило общество критически, вызвало массу слухов, и, наконец, убийство самого Григория.
Вместе с мужем и детьми Александра Федоровна была расстреляна 17 июля 1918 года.
Родители и происхождение
Жена последнего российского императора Николая II родилась 6 июня 1872 года в Дармштадте в семье Великого герцога Гессен-Дармштадского Людвига и дочери королевы Великобритании, герцогини Алисы. В крещении девочка получила длинное имя: Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса – в честь матери малышки и четырёх её тёток. Весёлая белокурая девчушка с голубыми глазами и ямочками на щеках получила от бабушки-королевы прозвище «Sunny».
Первые годы принцессы Алисы были счастливыми и безоблачными – всё свободное время она проводила со старшим братом Фридериком и младшей сестрой Мэри, которую называла «Мэй» из-за сложности произношения звука «р». Когда будущей императрице исполнилось 5 лет, от кровоизлияния умер брат Фридерик. Мать герцогиня, по характеру склонная к меланхолии и апатии, из-за смерти сына погрузилась в затяжную депрессию.
Отец
Мать
Сестра
В 1878 году во время эпидемии дифтерии маленькая Алиса потеряла мать и сестру Мэри. Чтоб защитить девочку от болезни, у неё забрали и сожгли все игрушки и книги. Потеряв всех и всё, что любила, некогда смешливая 6-летняя принцесса «погасла».
Любимая внучка королевы Виктории – Алиса «Sunny»
В замке Осборн-хаус на острове Уайт были все условия для комфортного проживания и обучения; в число изучаемых предметов входили: математика, история, география, иностранные языки, музыка, рисование, верховая езда и садоводство. «Санни» успешно закончила Гейдельбергский университет, получив степень бакалавра философии, не остались без внимания и музыкальные успехи будущей русской царицы – в довольно юном возрасте, под руководством директора Дармштадтской оперы, принцесса Алиса виртуозно исполняла произведения Шумана и Вагнера на фортепиано.
После смерти отца Людвига IV в 1892 году, «Санни» стала ещё более нелюдима и замкнута. Осложнял ситуацию и отъезд любимой сестры: Элла, а после замужества уже Елизавета Фёдоровна, уехала в Россию. Из родных при дворе остался брат Эрни и королева Виктория. У последней имелись вполне определенные планы на любимую внучку.
Первая встреча – болезненная невеста и неугодный жених
«Я мечтаю когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я люблю ее давно, но особенно глубоко и сильно с 1889 года, когда она провела 6 недель в Петербурге. Все это время я не верил своему чувству, не верил, что моя заветная мечта может сбыться».
«Ты очень молод, для женитьбы ещё есть время, и, кроме того, запомни следующее: ты – наследник Российского престола, ты обручён с Россией, а жену мы ещё успеем найти».
Искали жену по давнему принципу пользы для империи – девушка должна была стать не только императрицей в будущем, но политическим гарантом добрых отношений со страной-союзником. На такую роль отлично подходила Елена Луиза Генриетта Орлеанская, дочь Луи-Филиппа, графа Парижского из династии Бурбонов.
Принцесса Орлеанская считалась завидной невестой, согласно заметке в «Вашингтон Пост», девушка была «воплощением женского здоровья и красоты, изящной спортсменкой и очаровательным полиглотом». Но ни ум, ни красота Елены, не смогли заставить Ники отказаться от Алисы.
Стоит отметить, что королева Виктория также была против этого союза и не считала Николая уместным или даже допустимым женихом. Согласно её планам «Санни» должна была выйти замуж за кузена, принца Уэльского Эдуарда, а чуть позже, как наследница, принять корону Великобритании. Есть ещё несколько важных моментов, почему этот брак был так нежелателен:
- Будущий император Николай II и принцесса Гессенская приходились друг другу родственниками: по отцовской линии Алиса была четвероюродной тёткой (общий предок — прусский король Фридрих Вильгельм II), и троюродной сестрой Николая (общий предок — Вильгельмина Баденская). Мало того, родители Николая II были крестными родителями принцессы, что делало недопустимым их брак по церковным канонам;
- Сестра Алисы Элла уже упрочила отношения Великобритании и России, выйдя замуж за князя Сергея, а значит, брак Николая и Алисы был ничем иным, как «растратой капитала» наследников обеих стран – такой союз не нёс ни политической, ни материальной выгоды никому из участников;
- Принцесса Гессенская была больна, о чём прекрасно знала королева Виктория. По одним источникам о слабом здоровье наследницы Английского престола царствующая семья Российской империи была осведомлена, по другим – не имела понятия. Тем не менее, ген гемофилии, передающийся по женской линии, достался Алисе именно от Виктории, и об этом последняя догадывалась изначально;
- Вопрос вероисповедания также стоял достаточно остро. Принцесса отличалась религиозностью, и менять веру не была намерена. По законам Российской империи же императрица должна была быть только православной веры и никакой иначе.
Свадьба во время траура или «невеста на гробах»
Жених был непреклонен, невеста упрямилась. Оба заявили, что если брак между ними не будет заключён, то оба отказываются от иных предложений. Возможно, этот романтический флёр спал бы с обоих через год-другой, но в мир трогательной любовной переписки и фаталистичного юношеского максимализма вторглась грубая реальность – тяжёлая болезнь императора Александра III. Все разногласия были спешно улажены, немало в этом помогла сестра невесты Элла-Елизавета, давно поддерживавшая Алису в стремлении той соединиться с возлюбленным.
Пока в России готовились к свадьбе, принцесса Гессенская отбыла на лечение в Хэрроугейт – английский курорт, для принятия серных ванн. «…у меня сегодня так болели ноги, и я приняла мою первую серную ванну, запах довольно неприятный», – описала Алиса в дневнике. О слабом здоровье будущей супруги цесаревич знал, но его это, казалось, не беспокоит вовсе: «…твои бедные ножки опять болят. Хотел бы я быть рядом с тобой, уж я бы их растер» – писал Ники в письме. После лечения пришло временное облегчение и невеста отправилась в Крым на встречу к царской семье. 10 октября 1894 года Алиса Гессенская добралась в Ливадию почти налегке – из-за спешных сборов багаж был минимален. Спустя 10 дней, 20 октября умер император Александр III.
На следующий день, 21 октября 1894 года принцесса «Санни» приняла православие и стала Александрой Фёдоровной. Пока тело усопшего перевозили в Петербург для отпевания и похорон, состоялся неприятный разговор между вдовой и наследником.
В связи с кончиной императора, было необходимо как можно скорее провести коронацию, дабы избежать народных волнений. Но как быть со свадьбой? Откладывать на год, отсылать невесту домой (чем спровоцировать международный скандал) или проводить торжества во время положенного траура (чем снискать пересуды и кривотолки в стране)? Формальная лазейка нашлась – венчание назначили на день Рождения Марии Фёдоровны – вдовствующей императрицы. Такой повод позволял временно прервать траур для проведения всех необходимых этикетом мероприятий. 7 ноября провели похороны, а через неделю, 14 ноября – свадьбу.
Лауриц Туксен, 1895
«Ты можешь вообразить себе наши чувства. Один день в глубоком трауре, оплакиваем горячо любимого человека, а на следующий день в пышных одеждах встаем под венец. Невозможно представить себе больший контраст, и все эти обстоятельства сблизили нас еще больше».
В народе же пошла молва о том, что новая императрица въехала в Петербург «на гробах» и принесёт только беды. Пышная свадьба в дни траура не нашла понимания у простых людей, своё недовольство они выражали довольно активно и открыто.
Невестка и свекровь: новый и старый двор под одной крышей
«Под крышей Аничкова дворца находился как “старый двор”, так и “новый двор”. Положение было действительно неестественным».
Внезапно овдовевшей женщине хотелось общества сына, Николай же, будучи человеком мягким и зачастую безвольным, соглашался на любые неудобства, лишь бы мать чувствовала себя хорошо.
«С самого начала многие родственники, особенно Михень, были настроены против нее. Они называли ее «cette raede anglaise» (чопорная англичанка)… Императрица Мария была типичной свекровью и Императрицей. Алике, с Ее серьезным и твердым поведением, была нелегкой Невесткой для такой честолюбивой свекрови».
Ники не решался расстраивать «дорогую мама», потому доверил ей кадровые назначения. Так как весь двор был хорошо знаком императрице, она с лёгкостью проводила необходимые ей изменения, назначая и снимая с должностей угодных и неугодных. Приверженцы Марии Фёдоровны распускали слухи о том, что на самом деле державой правит она, а не сын Ники. За 14 лет правления Александра III, царица Мария хорошо изучила мир придворных интриг, потому чувствовала себя уверенно и властно.
Слабовольный Ники оставил за «любимой мама» все желанные ею прерогативы и привилегии: владение коронными драгоценностями, право назначения фрейлин и служащих придворного ведомства, заведование Красным Крестом и ведомством Императрицы Марии (крупнейшее благотворительное учреждение в империи). Расписание мероприятий, приёмов, балов и пр. составлялось исходя из ее пожеланий.
Как любящая внимательная и заботливая свекровь, Мария Фёдоровна решила облегчить адаптацию нелюдимой императрицы при дворе: самолично назначала ей фрейлин, заказывала наряды по своему вкусу, подбирала украшения. У Александры всё же появилось несколько подруг: княжна Мария Барятинская, графиня Анастасия Гендрикова, баронесса София Буксгевден и фрейлина Анна Вырубова. Княгиня Ольга упоминала в воспоминаниях отношения старой и молодой императриц:
«Что бы Алике ни делала, все, по мнению двора Мама, было не так, как должно быть. Однажды у Нее была ужасная головная боль; придя на обед, Она была бледна. И тут же я услышала, как сплетницы стали утверждать, будто Она не в духе из-за того, что мама разговаривала с Ники по поводу назначения каких-то Министров. В период Ее пребывания в Аничковом дворце, стоило Алике улыбнуться, как злюки заявляли, что Она насмешничает. Если у Нее был серьезный вид, говорили, что Она сердится».
«Смущение препятствовало установлению ею простых, непринужденных отношений с лицами, ей представлявшимися, в том числе с так называемыми городскими дамами, а те разносили по городу анекдоты про её холодность и неприступности», – писал статский советник Владимир Гурко об Алисе-Александре.
Немецкая сдержанность, английская чопорность, русская душа?
«Высокая, с золотистыми густыми волосами, доходившими до колен, она, как девочка, постоянно краснела от застенчивости; глаза ее, огромные и глубокие, оживлялись при разговоре и смеялись. Дома ей дали прозвище «солнышко». Больше всех драгоценностей Царица любила жемчуг. Им она украшала и волосы, и руки, и платья».
Английское воспитание давало о себе знать – молодая царица Александра смотрела на придворных и аристократию с холодной отчуждённостью, в равной степени игнорируя фальшивые улыбки и открытую враждебность.
В письме баронессе Рантцау фрейлине сестры Ирэны Прусской бывшая принцесса Гессенская писала:
«Я чувствую, что все, кто окружает Моего мужа: неискренни и никто не исполняет своего долга ради долга и ради России. Все служат Ему из-за карьеры и личной выгоды, и Я мучаюсь и плачу целыми днями, так как чувствую, что Мой Муж очень молод и неопытен, чем все пользуются этим».
Сестра Элла, снискавшая к себе расположение двора, в 1898 году наставляла Алису:
«Твоя улыбка, слово — и все будут Тебя обожать… Улыбайся, улыбайся, пока у Тебя губы не заболят, и помни, что все, покидая твой дом, уйдут с приятным впечатлением и не забудут твою улыбку. Ты такая красивая, величественная и милая. Тебе так легко понравиться всем. Вспомни добрые улыбки тети Алисы и Минни. Пусть твою улыбку тоже все знают. Весь мир говорит о твоей красоте, твоем уме, а сейчас пусть заговорят о твоем сердце, которое так нужно России и которое так легко угадать в твоих глазах».
Немецкая принцесса пыталась «обрусеть» любыми доступными способами, в том числе и через церковь. Александра Фёдоровна посещала службы, усердно молилась, вела сдержанный образ жизни. Спальня императрицы напоминала келью монахини – вся стена возле кровати была увешана иконами, крестами и образами святых.
Благотворительность также стала одним из основных направлений деятельности царицы. Жена Николая II организовала кружок рукоделия для придворных дам: каждая участница должна была сшить 3 платья в год и пожертвовать их нуждающимся. Хоть деятельность кружка и не была долгой, императрицу это не остановило.
Во время голода 1898 года Алиса пожертвовала населению 50 тысяч рублей из личных средств, позже во время Первой Мировой войны перечисляла деньги вдовам, сиротам и раненым. К 1909 году царица курировала 33 благотворительные организации, включая: Комитет по приисканию мест воинским чинам, пострадавшим на войне с Японией, Дом призрения для увечных воинов, Императорское женское патриотическое общество, Попечительство о трудовой помощи, школа нянь Её Величества в Царском Селе, Петергофское общество вспомоществования бедным, Общество помощи одеждой бедным Санкт-Петербурга, Братство во имя Царицы Небесной для призрения детей-идиотов и эпилептиков, Александрийский приют для женщин и пр.
Вопреки всем попыткам доказать русскому народу свою приверженность и верность, во всех слоях общества усиливалось неприятие к императрице-немке. Андрей Романов писал:
«Удивительно, как непопулярна бедная Алике. Можно, безусловно, утверждать, что она решительно ничего не сделала, чтобы дать повод заподозрить ее в симпатиях к немцам, но все стараются именно утверждать, что она им симпатизирует. Единственно в чем ее можно упрекнуть, — это что она не сумела быть популярной».
Армия врачей для Аликс
Не улучшало образа императрицы и слабое здоровье. Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадтская была особой чрезвычайно болезной, что невозможно было скрыть или замаскировать. С юности любимица королевы Виктории буквально не держалась на ногах – из-за боли в пояснице и ногах принцесса Санни часто передвигалась в инвалидном кресле. Курс серных ванн после помолвки принёс значимое облегчение, потому в Петергофе на Нижней даче и в Александровском дворце специально для императрицы оборудовали специальную комнату для принятия серных, солевых и грязевых ванн. 28 ноября 1895 года Николай II записал в дневнике:
«Аликс опять купалась – теперь она будет по-прежнему принимать ежедневно соляные ванны».
Мучили императрицу и систематические головные боли. Николай II писал о недомоганиях супруги в дневнике:
29 января 1895 г – «Дорогая Аликс проснулась с головной болью, поэтому она осталась лежать в постели до 2-х»;
апрель 1895 г – «К несчастью, у дорогой Аликс продолжалась головная боль целый день… только теперь после целой недели у нее прошли головные боли!».
Всё чаще на фотографиях императрица Александра выглядит болезненной и измождённой; на некоторых снимках можно заметить трость в руках Алике, на иных она и вовсе в инвалидом кресле. Длительные церковные службы и придворные церемонии, на которых непременно нужно было стоять, усугубили боли в пояснице. Николай II в марте 1899 года так писал императрице Марии Федоровне:
«Аликс себя чувствует, в общем, хорошо, но не может ходить, потому что сейчас же начинается боль; по залам она ездит в креслах».
Царская чета не жалела денег на лечение. Врач-ортопед Карл Хорн плотно занимался здоровьем российской императрицы. Согласно справке камер-фрау М.Ф. Герингер за январь, февраль и март 1900 г.: «Доктором Хорном было сделано Ее Величеству в Царском Селе 14 визитов и в Петербурге 70 визитов». По прошению доктора Хорна к царской семье, в Александровском парке, близ Петропавловской крепости был основан Институт ортопедии, для разработки новейших методов лечения.
Немало на здоровье Александры Фёдоровны сказались и роды. Императрица родила подряд четырёх дочерей в 1895, 1897, 1899 и 1901 годах. Не секрет, что беременность и роды – большое испытание для женского организма, а учитывая слабое здоровье царицы, каждое рождение ребёнка значимо ухудшало её самочувствие.
Не обошлось и без морального давления со стороны общества – стране нужен наследник! Каждый раз вокруг беременной императрицы собирался целый полк врачей и специалистов: известный гинеколог Д.О. Отт, акушерка Е.К. Гюнст, женщина-врач Докушевская, доктор А.А.Драницын и их многочисленные помощники. Высочайшим указом от 4 ноября 1895 г. Д.О. Отт был «всемилостивейше пожалован в лейб-акушеры Двора Его Императорского Величества с оставлением в занимаемых должностях и званиях», после каждых родов доктор получал значимые денежные выплаты, а на новогодние праздники его одаривали золотыми табакерками в бриллиантах. Акушерке Е.К. Гюнст ежегодно выплачивалось по 1000 руб. и оплачивались ее ежегодные поездки на крымские курорты.
Наследник любой ценой
По советам врачей, для лучшего восстановления после родов, императрица принимала противозачаточные средства, о чём имеются соответствующие записи в бухгалтерских книгах. Несмотря на все усилия и затраты, врачам не удавалось помочь царской семье с самым главным – рождением наследника престола.
С 1899 года с завидной регулярностью в Министерство Императорского двора поступали письма из стран Европы, США и даже Японии с предложениями открыть секрет гарантированного зачатия и рождения наследника. За умеренную плату готовы были помочь советом и жители империи. Осенью 1899 года после рождения третьей дочери, царская семья уехала для лечения императрицы на немецкий курорт Вольфгартен. Из письма Николая II сестре Ксении:
«…от здешней спокойной жизни боли у нее совсем прошли, слава Богу! Лишь бы они не возобновились опять зимою от стояния при разных случаях и приемах».
Конечно же, боли вернулись и усилились, как и давление на императрицу со стороны всех слоёв общества. Царицу и так не любил народ и придворные, а уж при её неспособности родить наследника, немецкую принцессу поносили кто во что горазд. При дворе вдовствующей императрицы даже ходили слухи о том, что Аликс намеренно не рожает наследника, ведь она – немецкая шпионка и делает всё для разрушения российской империи.
По совету Иоанна Кронштадского экстрасенс подал Аликс идею канонизации Серафима Саровского, дабы заручиться божественной помощью в зачатии наследника. Как бы там ни было, а живот у императрицы в 1902 году вырос, наблюдались все признаки беременности, дальнейшие же события описываются весьма странно. По одной из версий, беременность Александры Фёдоровны была ложной и в один момент живот просто опал, как и не было.
Заключения врачей говорили об «истеричной природе беременности», что не добавляло популярности императрице, но порождало в обществе слухи об её сумасшествии. «Старый» двор тут же припомнил аналогичный случай ложной беременности у английской королевы Марии Тюдор по прозвищу «Кровавая». По иной версии беременность оказалась замершей и прекратилась после выкидыша.
Из записей князя Александра Михайловича:
«Царь был идеальным мужем и любящим отцом. Он хотел иметь сына. От его брака с принцессой Алисой Гессен-Дармштадтской у него родились в течение семи лет четыре дочери. Это угнетало его. Он почти что упрекал меня за то, что у меня в тот же промежуток времени родилось пятеро сыновей. Как это ни покажется малоправдоподобным, но мои отношения с императрицей были далеки от сердечности по причине той же разницы пола детей».
Николай и Алиск не дали комментариев произошедшего, что породило очередную волну народного негодования. Слухи ходили самые разнообразные и нарастали, как снежный ком – царица родила «неведому зверюшку» или «чудовище с рогами», «урода» и т.д. Госсекретарь Половцев в августе 1902 года записал:
«Во всех классах населения распространились самые нелепые слухи, как, например, что императрица родила урода с рогами». Неудачная беременность, народный гнев и насмешки нанесли непоправимый урон психике Александры. Если раньше царица была склонна к апатии и депрессии, то теперь каждое её расстройство сопровождалось истерикой и нервным срывом, усилились головные и сердечные боли, поясница и ноги были совсем плохи. Князь Александр писал об «остром нервном расстройстве» Александры Фёдоровны, Витте без утайки называл её в своих мемуарах «ненормальной истеричной особой».
В 1903 году в газетах появлялись заметки о крайне тяжёлом состоянии здоровья императрицы Александры. Болезнь была вызвана сложнейшим воспалением в ухе, потребовавшим прокола перепонки. Во время болезни Алике подолгу оставалась одна, приход любого в её комнату вызывал раздражение и очередную истерику. Всё это не осталось без внимания двора и народа, закрепив за немецкой принцессой образ неуравновешенной и агрессивной женщины.
Наконец, 30 июля (12 августа) 1904 года родился цесаревич. На время улучшилось здоровье Александры, Николай II был счастлив, как никогда, а придворные получили недолгую иллюзию счастливого будущего империи.
«Святой чёрт» Григорий Распутин и Александра Фёдоровна
Довольно быстро выяснилось, что наследник получил от матери «царскую болезнь» гемофилию и жизнь его под угрозой каждую минуту. Учитывая сложность политической ситуации в стране, о болезни цесаревича решили умолчать. Николай II и Александра Фёдоровна рассказали о гемофилии сына только узкому кругу доверенных лиц, ограничили активность мальчика, не выпускали из-под присмотра ни на минуту.
Обстоятельства и дата первой встречи Николая II, Александры Фёдоровны и Распутина доподлинно неизвестны. По одной из версий старца царице порекомендовали сёстры-княгини Стана и Милица (они же ранее советовали месье Филиппа), девушки были дочерьми короля Черногории и сёстрами королевы Италии – Елены, при дворе их именовали «черногорками», «чернавками» или даже «чёрной парой». Прозвище сёстры получили за увлечение оккультизмом, общение с магами, старцами и пр. Александра прислушалась к совету по нескольким причинам. Прежде всего, из отчаяния и желания исцелить сына от неизлечимого недуга. Также княгини были теми немногими, кто поддерживал с императрицей хорошие отношения, кроме того, занимали высокое положение в обществе: Милица была супругой князя Петра Николаевича, Стана – вышла замуж за его брата Николая «Николашу» Николаевича, будущего главнокомандующего.
По другой версии Григорий Распутин был представлен царской семье епископом Феофаном, который недолгое время занимал должность личного духовника императрицы. Епископ с большой охотой принимал у себя старцев и отшельников, подолгу беседуя с ними, считая истинно духовными людьми. Такого же мнения придерживалась Александра Фёдоровна, больше жалуя скромных старцев, чем богатых и сытых служителей церкви. Как бы то ни было, Николай II написал в своём дневнике 1 ноября 1905 года: «Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губернии», – на тот момент старцу-Распутину было 36 лет, а царю – 37.
Для болезненной и истеричной императрицы старец Григорий стал отрадой, настоящим другом и советником. Образ Распутина в истории российского государства полон противоречий, мистицизма, скандалов, слухов и домыслов. Но его роль в жизни императрицы Александры вполне ясна и понятна: мать обрела того, кто невероятным образом облегчает страдания долгожданного и болезненного ребёнка, потому готова решительно на всё, чтоб продлить это хрупкое благополучие хоть сколько-нибудь долго. Пьер Жильяр – учитель цесаревича описывал отношения Александры Фёдоровны и Распутина так:
«Распутин играл на отчаянии царицы и сумел связать неразрывными узами свою жизнь с жизнью цесаревича, а также обрести власть над его матерью».
Немаловажно и то, что по мнению Алике, старец Григорий был простым человеком из народа, потому мнение этого самого народа и выражал. Непопулярность царицы при дворе, её пренебрежительное отношение к придворным и нелюбовь к традиционному дворцовому лицемерию только усиливало доверие к Григорию Распутину – он был прост, говорил о бренности вещей и важности духа, вёл простую жизнь и к роскоши тяги не имел. Потому царица принимала его не только как лекаря для сына, но и как связь с народом, его глас и волю.
Николай II и Григорий Распутин встречались не часто: по записям фрейлины Анны Вырубовой, государь лично общался со старцем всего 2-3 раза в год. Тем не менее, в переписке императорской четы «Друг» или «Гр» фигурировал постоянно – Александра писала о его советах и наставлениях. Из ее письма Александры Николаю II от 10 июня 1915 года:
«Они (министры) должны слышать твой голос и видеть неудовольствие в твоих глазах. Они слишком привыкли к твоей мягкой, всепрощающей доброте… Они должны выучиться дрожать перед тобой. Ты помнишь, Mr. Ph и Гр говорили тоже самое».
«Я с вами согласен, Пётр Аркадьевич, но пусть будет лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы».
О сложностях в отношениях царской четы писал секретарь Григория Распутина Арон Симанович:
«Между царем и царицей возникали очень часто ссоры. Оба были очень нервны. По несколько недель царица не разговаривала с царем — она страдала истерическими припадками. Царь много пил, выглядел очень плохо и сонно, и по всему было заметно, что он не властен над собой».
В тяжёлые моменты Распутина вызывали во дворец или звонили по телефону, поднося трубку к уху цесаревича, «святой чёрт» нашёптывал мальчику заветные слова и болезнь отступала.
Григорий Распутин – любовник Александры Фёдоровны?
Какие бы слухи ни ходили о Григории Распутине – императрица Александра их категорически отвергала. В 1910-х годах в народе бурно обсуждали разгульную жизнь «святого» старца, поговаривали, что он кутит в ресторанах, не брезгует проститутками, дома содержит целый гарем, а светские дамы именуют его не иначе, как «Богом», за то, что тот «избавляет их от страстей».
«Царица доверяла ему слепо, и он сплеча решал насущные, а порой и секретные государственные вопросы. Через государыню Распутин правил государством», – так позже писал в мемуарах Юсупов; конечно, его мнение сложно назвать объективным, но не он один считал так.
Шутки, анекдоты, сплетни и даже карикатуры набирали обороты во всех слоях общества – от придворных и светских людей до базарных пересудов и прессы. Депутат-монархист Василий Шульгин передавал слова еще одного члена Государственной думы – черносотенца Владимира Пуришкевича:
«Вы знаете, что происходит? В кинематографах запретили давать фильму, где показывалось, как Государь возлагает на себя георгиевский крест. Почему? Потому что, как только начнут показывать, – из темноты голос: «Царь-батюшка с Егорием, а царица-матушка с Григорием…» Подождите. Я знаю, что вы скажете… Вы скажете, что все это неправда про царицу и Распутина… Знаю, знаю, знаю… Неправда, неправда, но не все ли равно? Я вас спрашиваю. Пойдите доказывайте… Кто вам поверит?».
Позже Пуришкевич также стал одним из тех, кто убил Распутина.
Николай II и Александра Фёдоровна
«…не знали бы мы правды, отныне твердой и неоспоримой, об этой женщине. Не знали бы с потрясающей, неумолимой точностью, как послужила она своему страшному времени. А нам надо знать. Эта правда ей не принадлежит».
Отношения царской четы были открытыми и доверительными, супруги делились друг с другом всеми мыслями и страхами, без утайки. Так Николай II сразу после помолвки рассказал Аликс о своём романе с балериной Матильдой Кшесинской, чем не только не вызвал ревности, но и укрепил доверие будущей супруги. Несмотря на внешнюю холодность Александры и рассеянный вид Николая, эти двое нашли друг в друге страстных любовников, преданных друзей и любящих супругов. Сразу после помолвки Алиса-Александра писала жениху в 1894 году: «Как я безумно тебя хочу»; спустя полтора года после свадьбы, 6 мая 1896 г. Николай II записал в дневнике: «В первый раз после свадьбы нам пришлось спать раздельно; очень скучно!»
Спервой брачной ночи и до конца жизни Николай и Александра имели общую спальню, что довольно нетипично для царской четы.
После канонизации царской семьи принято утаивать подробности личной жизни Николая II и Александры Фёдоровны, тем не менее, супруги никогда не стеснялись в выражении чувств и вели довольно интимную переписку. Например, императрица сообщала супругу о приходе «критических дней», называя этот период «мадам Бекер» или «инженер-механик», так в письме за январь 1916 года Александра Фёдоровна писала Николаю II: «Инженер-механик явился неожиданно и лишил меня возможности принимать лекарства, это очень неприятно». Во время Первой мировой войны императрица подгадывала визиты в ставку к мужу в соответствии с днями женского цикла.
Николай II был очень заботливым и внимательным мужем – он всегда переживал о самочувствии жены и детей, заботился об их благополучии. Никакие слухи о безумии императрицы не могли очернить её образ в глазах императора. В августе 1907 года царская семья ушла в круиз на яхте по финским шхерам. Яхта налетела на камень, котлы сдвинулись с фундаментов, что создало угрозу взрыва, снять яхту удалось только через 10 дней. Всё это время императрица боялась за себя, детей и супруга, такой стресс не лучшим образом сказался на психическом здоровье Александры. Ещё в 1906 году в своём дневнике Е. А. Святополк-Мирской писал: «Александра Федоровна имеет дурное влияние, она злая и ужасный характер, на нее нападают ражи, и тогда она не помнит, что делает», – после происшествия на яхте ситуация усугубилась. Осенью того же года обострились боли в спине и ногах, врачи посещали императрицу ежедневно, делали массаж и уколы. Александра писала Николаю II из Царского села:
«Была массажистка, голова лучше, но все тело очень болит, влияет и погода… идет доктор, я должна остановиться, кончу позже».
30 декабря 1907 г. императрица писала дочери Татьяне:
«Доктор сейчас опять сделал укол – сегодня в правую ногу. Сегодня 49 день моей болезни, завтра пойдет 8-я неделя».
Николай II не жалел ни времени, ни денег на лечение любимой Аликс. Так в 1908 году Александра отправилась на лечение в Наугейм – известный немецкий курорт. С того же года для императрицы нашли личного врача – Евгения Боткина, сына знаменитого лейб-медика Сергея Боткина. В 1910 визит на курорт повторился.
Приближенная императрицы Александра Богданович в сентябре 1909 г. записала в дневнике:
«Сегодня Каульбарс сказал, что царица совсем больна – у нее удушье, ноги опухли»; запись в её же дневнике от 24 февраля 1909 г. : «Про царицу Штюрмер сказал, что у нее страшная неврастения, что у нее на ногах появились язвы, что она может кончить сумашедствием».
Анна Вырубова, фрейлина императрицы, описывала здоровье Александры так:
«Все чаще и чаще повторялись сердечные припадки, но она их скрывала и была недовольна, когда я замечала ей, что у нее постоянно синеют руки и она задыхается. – Я не хочу, чтоб об этом знали, – говорила она».
Сестра Николая II Ксения Александровна 11 января 1910 года писала:
«Бедный Ники озабочен и расстроен здоровьем Аликс. У нее опять были сильные боли в сердце, и она очень ослабела. Говорят, что это на нервной подкладке, нервы сердечной сумки. По-видимому это гораздо серьезнее, чем думают».
Николай II, как мог, ограждал жену от приёмов и шумных мероприятий, но придворный этикет обязывал царскую семью соблюдать традиции и проводить ряд пышных церемоний. Так празднования в честь 300-летия династии Романовых стали очередным ударом по здоровью Алике. Иван Толстой, бывший министр народного просвещения, описал в дневнике 21 февраля 1913 г. впечатления о посещении двора:
«Молодая императрица в кресле, в изможденной позе, вся красная, как пион, с почти сумашедшими глазами, а рядом с нею, сидя тоже на стуле, несомненно усталый наследник… Эта группа имела положительно трагический вид».
В попытках поправить здоровье, Александра Фёдоровна пыталась бросить курить, даже считала это духовным постом: «Пост состоит в том, что я не курю – я пощусь с самого начала войны и люблю ходить в церковь», – писала Алике в одном из писем. В дневнике царицы за апрель 1915 года имеется запись о том, что она принимает «массу железа, мышьяку, сердечных капель» и после этого чувствует себя «несколько бодрее».
Безвольный император, безумная императрица
Николай II, безуспешно силясь разобраться в управлении государством, обратился к любимой Алиск за помощью. Начиная с 1905 года, император регулярно передавал Александре Фёдоровне на прочтение и редакцию государственные акты, указы и пр. Подобное поведение Ники сыграло злую шутку трижды.
- Во-первых, придворные уже в голос говорили о слабости Николая, как царя и его неспособности самостоятельно управлять империей.
- Во-вторых, вдовствующая императрица, раздосадованная народным мнением, с удвоенной силой стала вмешиваться в дела государственные, чем ещё больше раззадорила недоброжелателей.
- В-третьих, об Александре Фёдоровне заговорили, как о немецкой шпионке, жаждущей власти и действующей против России, уже не только в узких кругах, но и в народе.
9 января 1905 г. в Петербурге царские солдаты расстреляли делегацию рабочих, возглавляемую священником Георгием Гапоном. Этот день позже получит название “Кровавое воскресенье” и станет, фактически началом революции 1905 г. Александра Федоровна в те дни была в смятении, что показывает ее письмо сестре Виктории Баттенбергской (27 января 1905 г.):
“Ты можешь понять, через какой кризис мы сейчас проходим! …Моему бедному Ники слишком тяжело нести этот крест, тем более что рядом с ним нет никого, кто мог бы оказать ему реальную поддержку или на кого он мог бы полностью положиться. …Коленопреклоненно я молю Господа наделить меня мудростью, которая позволила бы мне помочь мужу в решении этой нелегкой задачи. Я ломаю голову над тем, где найти подходящего человека в правительство, и ничего не могу придумать”.
Императрица сетовала на недостаток кадров:
“Теперь же просто не из кого выбирать: одни слишком стары, другие слишком молоды. Великие князья не подходят, а наш дорогой Миша все еще ребенок…”
«Сделал целую графику, где отметил влияния: гессенские, прусские, мекленбургские, ольденбургские и т.д., причем вреднее всех я признаю гессенские на Александру Федоровну, которая в душе осталась немкой, была против войны до последней Минуты и всячески старалась оттянуть момент разрыва».
«Женился на хорошей женщине, но на женщине совсем ненормальной и забравшей его в руки, что было нетрудно при его безвольности. Таким образом, императрица не только не уравновесила его недостатки, но напротив того в значительной степени их усугубила, и её ненормальность начала отражаться в ненормальности некоторых действий её августейшего супруга».
Нередко Николая II обвиняли в слабости, легковерности и слишком большом доверии ко мнению жены. Александру же винили в жажде власти и стремлению всё контролировать:
«Если государь, за отсутствием у него необходимой внутренней мощи, не обладал должной для правителя властностью, то императрица, наоборот, была вся соткана из властности, опиравшейся у неё к тому же на присущую ей самонадеянность», – писал сенатор Гурко.
По настоянию императрицы, царевны также прошли курсы медсестёр и ассистировали хирургам наравне с матерью. Эта деятельность царской семьи широко освещалась в прессе – выпускались фотографии царицы и царевен в форме Красного Креста, печатались тематические открытки и пр.
К удивлению Николая II и Александры Фёдоровны, помощь раненым не только не вызвала народного одобрения, но усугубила непопулярность царицы и бросило тень на репутацию царевен. Светские дамы заявляли: «Императрице больше шла горностаевая мантия, чем платье сестры милосердия», – а уж совместное нахождение в одном помещении молодых девушек и обнаженных мужчин (пусть и раненых) считалось вовсе непристойным и вызвало резкое осуждение.
Княгиня Мария Павловна писала в воспоминаниях:
«Императрица, которая очень хорошо говорила по-русски, совершила обход по палатам и подолгу беседовала с каждым пациентом. Я шла позади и не столько прислушивалась к словам — она всем говорила одно и то же, — сколько наблюдала за выражением лиц. Несмотря на искреннее сочувствие императрицы к страданиям раненых, что-то мешало ей выразить свои подлинные чувства и утешить тех, к кому она обращалась. Хотя она правильно говорила по–русски и почти без акцента, люди ее не понимали: ее слова не находили отклика в их душах. Они с испугом смотрели на нее, когда она подходила и начинала разговор. Я не раз вместе с императором посещала больницы. Его визиты выглядели иначе. Император вел себя просто и обаятельно. С его появлением возникала особая атмосфера радости. Несмотря на небольшой рост, он всегда казался выше всех присутствующих и переходил от кровати к кровати с необычайным достоинством. После недолгого разговора с ним выражение тревожного ожидания в глазах пациентов сменялось радостным оживлением.»
Не улучшал положение и Григорий Распутин, имевший большое влияние на императрицу Александру. «Император царствует, но правит императрица, инспирируемая Распутиным», — записал в июле 1916 г. в своем дневнике французский посол М.Палеолог. Немецкое происхождение Алике и активный интерес к политическим делам, с лёгкой подачи недоброжелателей, заставили народ вспомнить о другой царице похожего толка – Екатерине II.
Ах, планов я строила ряд,
Чтоб «Екатериною» стать,
И Гессеном я Петроград
Мечтала со временем звать.
Такая аналогия породила волну новых слухов, дескать, Александра «намерена и по отношению к своему мужу разыграть ту же роль, которую Екатерина разыграла по отношению к Петру III». В 1915 году в народе говорили, что царица-немка хочет стать регентшей при сыне и править империей вместе с Распутиным. К 1917 году по слухам императрица уже получила формальную функцию регентши. Тогда же Юсупов заявил:
«Вся сила находилась в руках Александры Федоровны и ее ярых сторонников. … Государыня вообразила, что она вторая Екатерина Великая и от нее зависит спасение и переустройство России».
После Февральской революции 8 (21) марта 1917 года, Александра с дочерьми и генералом Лавром Корниловым была заключена под домашний арест в Александровском дворце. На помощь царской семье остались Юлия Ден и Анна Вырубова. В августе 1917 года семью выслали в Тобольск, а в апреле 1918 перевезли в Екатеринбург. Александра Фёдоровна была расстреляна вместе с семьёй и приближёнными в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге. Захоронена вместе с другими расстрелянными 17 июля 1998 года в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.
Истеричность натуры, слабое здоровье и сложность характера так и не позволили Александре Фёдоровне расположить к себе людей. Её не любили при дворе, презирали в народе. В воспоминаниях современников Аликс осталась и как «сумасшедшая царица», и как «любящая мать и жена». Возможно, Александра Фёдоровна по злой насмешке судьбы всю жизнь была не на своём месте. Николай II не был готов стать императором, так и Александра не была готова стать женой царя и столкнуться со всеми последствиями этой роли.
Последний день перед смертью и убийство императрицы
«Ирины 23-й день рождения, +11°. Пасмурное утро, позже — хорошая солнечная погода. У Бэби легкая простуда. Все выходили гулять утром на ½ часа. Ольга и я готовили наши лекарства. Татьяна читала мне Духовное чтение. Они вышли гулять, Татьяна оставалась со мной, и мы читали: Книгу пророка Амоса и пророка Авдии. Плела кружева. Каждое утро к нам в комнаты приходит комендант, наконец, через неделю принес яиц для Бэби.
8 часов. Ужин. Совершенно неожиданно Лику Седнева отправили навестить дядю, и он сбежал,— хотелось бы знать, правда ли это и увидим ли мы когда-нибудь этого мальчика!
Играла в безик с Николаем. 10 ½ [часа]. Легла в постель. +15 градусов». – последняя запись в личном дневнике императрицы.
Александра Фёдоровна была убита вместе со всей семьёй и приближёнными в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге. Захоронена вместе с другими расстрелянными 17 июля 1998 года в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга.
(26 оценок, среднее: 4,27 из 5)
Загрузка...
