Заговор начал зреть ещё с лета 1799 года – многие из гвардейских офицеров и дворянства были недовольны проводимой императором политикой, введением жесткой дисциплины в войсках и ограничением привилегий.
В ночь на 12 (24) марта 1801 года заговорщики проникли в Михайловский замок, ворвались в спальню Павла I и в случившейся потасовке убили императора. Официальной причиной гибели Павла I был объявлен апоплексический удар. Взошедший на престол сын Павла Александр объявил:
“Теперь все будет, как при бабушке”
Все анти-английские планы отца Александр приказал свернуть, а отношения с Англией – восстановить. Также были отменены павловские реформы, которые вызывали наибольшее раздражение у дворян и гвардейских офицеров.
Причины и предпосылки
Основной причиной заговора стала политика Павла, направленная на урезание привилегий дворянства и введение жесткой дисциплины в армии – большая часть сторонников переворота просто-напросто боялись рано или поздно попасть в немилость к императору и потерять всё что имели, отправившись в ссылку.
Однако, понимая необходимость поддержки идеи свержения Павла I, заговорщики распространяли множество слухов, часть из которых являлась выдумкой, часть – преувеличением. Подводя итог, можно перечислить следующие причины переворота:
- Доходящие до жестокости методы управления Павла I, созданная им обстановка страха и неуверенности, недовольство высших дворянских кругов (лишенных былой свободы и привилегий).
- Муссируемая в обществе тема ненормальности Павла и его объективно непопулярные приказы, в том числе об одежде и прическах.
- Ухудшение отношений царя с гвардией из-за стремления Павла к абсолютной дисциплине, которое многими воспринималось негативно.
- Внешняя политика Павла шла вразрез с интересами Англии – арест английских судов, приостановление выплат английским купцам, конфликт за остров Мальту, подготовка совместного похода с Наполеоном в Британскую Индию.
- Слух о намерениях Павла заточить жену и старших детей в крепость и жениться на одной из своих фавориток.
- Указ об узаконивании будущих внебрачных детей императора (см. Мусина-Юрьева, Марфа Павловна)
- Слух о возможной женитьбе прибывшего Евгения Вюртембергского на старшей дочери Павла с целью сделать наследником.
- Слух об испрошении графом Паленом позволения у императора на исключительные полномочия — арестовать в случае надобности императрицу и великих князей, и получение им письменного приказа.
Несмотря на безосновательность некоторых слухов, Павел действительно переносил опалы с подданных на родных, что позволило участникам заговора выставить себя “спасителями” династии Романовых и чуть ли не всей Российской Империи.
Описание событий
Начало заговора
Создание ядра коалиции заговорщиков, верящих в необходимость перемен, относится ещё к лету 1799 года[1]Н. Эйдельман. Грань веков. Незадолго до этого, в ноябре 1798 года, в Смоленске была раскрыта тайная организация офицеров, планировавшая смещение, а возможно, и убийство Павла Петровича (т. н. Канальский цех).
Изначально, по собственным заявлениям, заговорщики намеревались ограничиться арестом Павла с тем, чтобы заставить его отречься от престола в пользу старшего сына. Панин и Пален были солидарны в необходимости введения конституции, однако Панин видел способ в регентстве, а Пален — в уничтожении Павла I. Эйдельман пишет, что Пален «держа в резерве когорту недовольных, зондируя, прощупывая именно тех, кто „молчит и действует“, он до поры не открывает замыслов и почти никого не осведомляет о конкретном плане, сроке, даже целях, например, объясняется с близкими соучастниками насчет регентства, сохранения жизни Павла при внутренней убежденности, что царя надо убить»[1]Н. Эйдельман. Грань веков. Тема регентства всплыла по аналогии с ситуацией, происходившей в те же дни в Великобритании, где над сумасшедшим Георгом III официально было учреждено регентство его сына (см. Эпоха Регентства). В Дании в царствование короля Христиана VII с 1784 г. тоже правил регент, который затем стал королём под именем Фридриха VI. (Кстати, Христиан VII по материнской линии был внуком Георга I).
«Принято было решение овладеть особой императора и увезти его в такое место, где он мог бы находиться под надлежащим надзором, и где бы он был лишен возможности делать зло»[2]Юрий Максимович Макарцев. Убийство Павла.
Предполагается, что так считало большинство заговорщиков, которым было страшно поднять руку на монаршью особу, а организаторы заговора с самого начала планировали кровавую развязку.
Место гибели
Любопытно, что умер царь там же, где родился — здание Михайловского замка возведено на месте деревянного Летнего дворца императрицы Елизаветы Петровны, созданного архитектором Франческо Бартоломео Растрелли, где 20 сентября (1 октября) 1754 года великая княгиня Екатерина Алексеевна родила великого князя Павла Петровича.
Михайловский замок, место гибели Павла, на протяжении многих лет оставался его заветной мечтой. Общий замысел создания замка и первые эскизы его планировки принадлежали самому императору. Работа над проектом будущей резиденции началась в ещё 1784 году, в бытность его великим князем. В процессе проектирования, которое длилось почти 12 лет, он обращался к различным архитектурным образцам, увиденным им во время заграничного путешествия 1781—1782 годов. Указ о строительстве замка был издан в первый же месяц царствования Павла I, 28 ноября (9 декабря) 1796 года. Ради реализации этого дворца были приостановлены многие другие стройки, откуда даже изымался строительный материал. По распоряжению императора строительство велось днем и ночью.
Худ. Ф. Я. Алексеев
1 (13) февраля 1801 года Павел и его семья переехали в новый дворец. Последний концерт в Общем Столовом зале состоялся 10 (22) марта 1801 года, на нём, в частности, выступала Мадам Шевалье (которой однажды удалось задеть сердце императора тем, что она пела в платье цвета стен Михайловского замка). А в ночь с 11 (23) марта на 12 (24) марта 1801 года, через 39 дней после столь ожидаемого переезда, Павел был убит в собственной спальне. После смерти Павла царская семья вернулась в Зимний дворец, замок потерял значение парадной резиденции, перешел в ведение Министерства Императорского двора и постепенно пришел в запустение.
Накануне переворота
Заговор приобрел четкие очертания к концу 1800 года.
24 февраля благодаря интриге Фёдор Ростопчин попал в опалу у Павла, таким образом, был удален главный соперник Палена, в то время фактически управлявший государем, и больше ничего не препятствовало последнему, дать отмашку последней стадии заговора.
3 марта 1801 Александр Рибопьер дерется на дуэли с совсем юным ещё князем Б.Святополк-Четвертинским, император подумал, что из-за его фаворитки Анны Гагариной. Павел отправил в ссылку мать и сестер провинившегося, конфисковал их имущество, запретил на почте принимать их письма, арестовал на сутки наследника (вовремя не представившего отцу рапорт о дуэли), наказал Палена, самого Рибопьера заключил в крепость. Пален использует этот вызывавший в обществе сочувствие эпизод как один из поводов[1]Н. Эйдельман. Грань веков.
Вероятно, заговорщики хотели приурочить развязку к 15 марта — «мартовским идам», принесшим смерть тирану Цезарю, но сторонние события ускорили принятие решения, так как император к вечеру или ночью 8 марта пришел к выводу, будто «хотят повторить 1762 год». Возможно, донос царю написал В. П. Мещерский, в прошлом шеф Санкт-Петербургского полка, квартировавшего в Смоленске, возможно — генерал-прокурор П. Х. Обольянинов. Гейкинг пишет, видимо, опираясь на Палена:
«Как ни старались скрыть все нити заговора, но генерал-прокурор Обольянинов, по-видимому, всё-таки заподозрил что-то. Он косвенным путём уведомил государя, который заговорил об этом со своим любимцем Кутайсовым; но последний уверял, что это просто коварный донос, пущенный кем-нибудь, чтобы выслужиться».
«Если сцена Палена с царем и не прямая басня, то легенда, над которой Пален в течение жизни имел обыкновение посмеиваться. Кое-что действительно было, но звучало совсем иначе, когда граф Пален сам рассказывал в своем кругу: император сказал ему однажды на утренней аудиенции известные слова („Говорят, что против меня имеется заговор и ты один из заговорщиков“); Пален же, смущенный и испуганный, не нашел сначала ничего лучшего, как на несколько мгновений задержаться в поклоне, чтобы собраться с мыслями и чтобы царь не мог ничего прочитать у него в глазах. Только после того, как он догадался быстрым усилием вернуть своему лицу обычное выражение, рискнул выпрямиться. Однако в спешке не нашел лучшего ответа, чем следующий (произнесенный все ещё с опущенными глазами):
„Как может такое случиться, когда у нас есть Тайная экспедиция?“ —
„Это верно“, — ответил на это император, внезапно совершенно успокоенный, и оставил этот опасный предмет».
По Чарторыйскому, Павел объявляет Палену, что знает о заговоре.
«Это невозможно, государь, — отвечал совершенно спокойно Пален. — Ибо в таком случае я, который все знаю, был бы сам в числе заговорщиков». — Этот ответ и добродушная улыбка генерал-губернатора совершенно успокоили Павла[1]Н. Эйдельман. Грань веков.
С. М. Голицын о последнем обеде:
«Ужин, как обыкновенно, кончился в половине десятого. Заведено было, что все выходили в другую комнату и прощались с государем, который в 10 часов бывал уже в постели. В этот вечер он также вышел в другую комнату, но ни с кем не простился и сказал только: „Чему быть, тому не миновать“. Вот какое предчувствие имел император Павел».
День переворота
Хронология событий восстановлена в общих чертах на основе мемуаров участников и современников переворота.
Император встает между четырьмя и пятью утра, с пяти до девяти работает. Утренний доклад Палена по международным делам.
В 9 часов Павел в сопровождении наследника отправляется «осматривать войска». В 10 часов — обычный плац-парад.
Худ. Г. Шварц.
Саблуков пишет, как отвечает Пален на вопрос императора о мерах безопасности:
«Ничего больше не требуется. Разве только, ваше величество, удалите вот этих якобинцев» (при этом он указал на дверь, за которою стоял караул от конной гвардии) «да прикажите заколотить эту дверь» (ведущую в спальню императрицы).
Оба этих совета злополучный монарх не преминул исполнить, как известно «на свою собственную погибель»[1]Н. Эйдельман. Грань веков.
Вельяминов-Зернов: собрав офицеров гвардии на своей квартире (как это часто бывало), Пален объявил особое неудовольствие государя их службой и угрозу всех сослать.
«Все разъехались с горестными лицами и с унынием в сердце. Всякий желал перемены».
C 11 часов Павел прогуливается верхом вместе с Кутайсовым.
Император обедает вместе с приближенными в час дня. Пален тем временем рассылает пригласительные билеты на ужин у себя посвященным лицам.
Удаление верных Павлу войск:
«ночью, когда зоря была уже пробита, Семёновскому 3-му батальону (его шефом был цесаревич Александр) приказано было одеваться; его повели в Михайловский замок, чтоб сменить Преображенский батальон, занимавший караулы в замке. Эта смена совершилась под предлогом, что на другой день, 12 марта, Павел I будет рано смотреть Преображенский полк. Семёновцы заняли все посты в замке, кроме внутреннего пехотного караула, находящегося около залы, называемой уборной, смежной со спальней Павла I. Караул этот оставили из опасения, чтобы движением смены не разбудить императора»[2]Никита Муравьев. Воспоминания и письма.
После император позволил сыновьям (находящимся под арестом) ужинать с ним. В 9 часов Павел выходит к ужину. Приглашены: Александр и Константин с женами, великая княжна Мария Павловна; жена главного заговорщика статс-дама Пален и её дочь, фрейлина Пален, камер-фрейлина Протасова, фрейлина Кутузова 2-я, статс-дама Ренне, статс-дама графиня Ливен; Кутузов, Строганов, Нарышкин, обер-камергер граф Шереметев, шталмейстер Муханов, сенатор князь Юсупов. В половину десятого ужин закончился, и государь ушел к себе, имея обыкновение ложиться в десять.
Обед у Платона Зубова в 10 часу. Беннигсен:
«От Палена я отправился к генерал-прокурору Обольянинову, чтобы проститься, оттуда часов в 10 приехал к Зубову. Я застал у него только его брата, графа Николая, и трех лиц, посвященных в тайну. (…) Князь Зубов сообщил мне условленный план, сказав, что в полночь совершится переворот. Моим первым вопросом было: кто стоит во главе заговора? Когда мне назвали это лицо [цесаревича], я не колеблясь примкнул к заговору».
По другой записи рассказа Беннигсена, там было не три человека, а тридцать.
В одиннадцатом часу Павел посылает пажей с письмами и обходит некоторые посты в Михайловском замке.
Император закрывает внешнюю дверь; караульный солдат Агапеев припомнит, что государь молился у иконы в прихожей.
Лейб-медик Гриве дает императору лимонно-мятную настойку.
Павел проводит час у своей фаворитки Гагариной, спустившись к ней по потаенной лестнице. Там он, возможно, также общается с её мужем, а также пишет раздраженную записку, предназначенную больному Ливену.
Заговорщики ужинают у Палена. Он приказывает всем прийти при параде, в форме, в лентах и орденах.
«Мы застали комнату полной офицеров, — рассказывает Беннигсен, — они ужинали у генерала, причем большинство находилось в подпитии». «Все были по меньшей мере разгорячены шампанским, которое Пален велел подать им (мне он запретил пить и сам не пил)».
Там находилось около 40-60 человек (собравшихся по билетам, разосланным Паленом). Платон Зубов, которому высокое положение при прежнем царствовании придает особую значимость, объявляет собравшимся (из 2 и 3 категорий заговорщиков) об истинных планах сборища — вернее, о плане низвержения и ареста императора, указывая, что Александр дал на это санкцию, а Екатерина с самого начала хотела передать престол внуку. Саблуков пишет, что конце ужина Пален как будто бы сказал:
«Напоминаю, господа, чтобы съесть яичницу — нужно сначала разбить яйца».
Козловский указывает:
“Заговорщики спрашивали Палена, как поступить им с императором. На это отвечал он им французской поговоркой: «Когда готовят омлет, разбивают яйца»”.
Предварительно было решено заключить его в Шлиссельбург.
Заговорщики проникают в замок
Получив сигнал о движении полков, Пален предлагает офицерам разделиться на две группы. Вельяминов-Зернов пишет:
«Пален сказал:
„Покуда, господа, вам надобно разделиться — некоторые пойдут со мною, другие с князем Платоном Александровичем. Разделяйтесь…“
Никто не тронулся с места.
„А, понимаю“, — сказал Пален и стал расстанавливать без разбора по очереди, одного направо, другого налево, кроме генералов. Потом, обратясь к Зубову, сказал:
„Вот эти господа пойдут с вами, а прочие со мною; мы и пойдем разными комнатами. Идем“.
Все отправились в Михайловский замок».
Группа Палена идет к парадному входу во дворец (это «официальная» группа, при ней находится генерал-губернатор с правом пресечь любую случайность, например арестовать любого сторонника Павла «именем закона»), Зубову предназначена ударная группа.
Колонна Зубова — Беннигсена идет за капитаном Аргамаковым через Садовую к Рождественским воротам Михайловского замка. Другая, во главе с Паленом, через Невский проспект, через главный вход под Воскресенскими воротами. В итоге при подходе ко второму этажу поредевшая группа убийц составляет 10-12 человек.
0:00. Заговорщики проникают во дворец. Они поднимают шум, и войска пытаются поднять тревогу (2 тревоги: Преображенская, которую успокаивает С. Марин, и Семёновская, утихомиренная К. М. Полторацким).
Заговорщики подходят к царским комнатам.
«В темном коридоре, у дверей спальни Павла I, находилась икона; близ неё стоял на часах рядовой Агапеев. Когда заговорщики вступили в коридор, один из них, а именно граф Зубов, ударил Агапеева саблей по затылку так сильно, что тот упал, обливаясь кровью. Затем они постучались в спальню. Комнатный гусар [Кириллов], приотворив дверь, чтобы узнать, кто стучит, подвергся участи Агапеева»[3]Никита Муравьев. Воспоминания и письма (оба пострадавших остались в живых).
Аргамаков, имевший право свободного доступа во дворец как полковой адъютант, постучал в запертые двери прихожей. Дождавшись ответа сонного камердинера, он сказал ему, что уже шесть часов и пора докладывать государю о состоянии полка.
«Как шесть часов, — возразил камердинер, — нет ещё и двенадцати, мы только что легли спать»
«Вы ошибаетесь, — ответил Аргамаков, — ваши часы, вероятно, остановились, теперь более шести часов. Из-за вас меня посадят под арест, отпирайте скорее».
Обманутый камердинер отпер дверь. По другой версии, было сообщено о пожаре. В этот момент Платона Зубова охватывает паника, он пытается скрыться, но его останавливает Беннингсен. Чарторыйский пишет:
«… Когда во дворце раздались крики, поднятые камер-лакеями Павла, шедший во главе отряда Зубов растерялся и уже хотел скрыться, увлекая за собой других, но в это время к нему подошел генерал Беннигсен и, схватив его за руку, сказал:
„Как? Вы сами привели нас сюда и теперь хотите отступать? Это невозможно, мы слишком далеко зашли, чтобы слушаться ваших советов, которые ведут нас к гибели. Жребий брошен, надо действовать. Вперёд“.
Слова эти я слышал впоследствии от самого Беннигсена».
Павел, услышав шум, попытался сбежать через двери, которые вели в комнаты Марии Федоровны. Это была опускная дверь, замыкавшая потайную лестницу, ведущую в покои его жены. Но двери оказались запертыми (по другой версии, он сам приказал их заделать, послушав совета Палена).
Тогда он бросился к окну и спрятался за занавеской (вариант: за каминным экраном).
«Павел вскочил, и если бы сохранил присутствие духа, то легко мог бы бежать, правда, он не мог это сделать через комнаты императрицы, но он мог спуститься к Гагариной и бежать оттуда. Но по-видимому, он был слишком перепуган, чтобы соображать, и забился в один из углов маленьких ширм, загораживавших простую, без полога, кровать, на которой он спал».
Эйдельман указывает, что об этой лестнице было известно Палену, и так бы император наверняка не спасся бы.
А. Б. Лобанов-Ростовский:
«Офицеры, бывшие в заговоре, были расставлены в коридорах, у дверей, у лестниц для наблюдения. Так, мне известно, что Д. В. Арсеньев, бывший тогда в Преображенском полку … стоял в коридоре с пистолетом. Рискуя головою, заговорщики, по всей вероятности, положили не позволять государю ни спасаться, ни поднимать тревоги. (…) Если бы Павлу и представилась возможность спастись из своих комнат (…) то жизнь его неминуемо подверглась бы величайшей опасности на каждом шагу, так как заговорщики овладели этою половиной замка».
Заговорщики проникают в спальню
0:30: В половине первого ночи 12 заговорщиков ворвались в спальню императора.
Не найдя императора в постели, заговорщики растерялись, Платон Зубов сказал, что птичка упорхнула («I’oiseau c’est envolé»), но Беннигсен с сатанинским хладнокровием подошел к постели, пощупал её рукою и сказал:
«Гнездо теплое, птичка недалеко»[4]Московский корреспондент. Независимые новости столицы..
Комнату обыскали и нашли Павла в ночной рубашке (по другой версии, его выдали ботфорты).
Они вывели его из-за камина, уложили в постель и потребовали подписать отречение от престола. Павел не отвечал ничего; при свете лампы можно было видеть все замешательство и ужас, которые выражались на его лице. Беннигсен, не теряя времени, сделал верный осмотр в его комнатах[5]Никита Муравьев. Воспоминания и письма.
Платон Зубов к этой минуте вышел из комнаты, часть офицеров отстала, другие, испугавшись отдаленных криков во дворце, выскочили, и какое-то время Беннигсен находился с Павлом один на один (от 10 до 45 минут по разным данным). Затем комната опять наполняется людьми: Беннигсен выходит, возвращается с отставшими.
А. Коцебу пишет:
«Зубов вынимает из кармана акт отречения. Конечно, никого бы не удивило, если бы в эту минуту, как многие уверяли, государь поражен был апоплексическим ударом. И действительно, он едва мог владеть языком и весьма внятно сказал:
„Нет, нет, я не подпишу“. „Что же я вам сделал?“
Приняв одного из заговорщиков за сына Константина, восклицает:
„И Ваше высочество здесь?“»[6]Московский корреспондент. Независимые новости столицы.
Чарторыйский:
«Павла выводят из прикрытия, и генерал Беннигсен, в шляпе и с обнаженной шпагой в руке, говорит императору:
„Государь, вы мой пленник, и вашему царствованию наступил конец; откажитесь от престола и подпишите немедленно акт отречения в пользу великого князя Александра“».
Императору объявили, что он арестован.
Худ. Сергей Чуданов,
М. Фонвизин описывает события так:
«Павел смял бумагу … резко ответил. Он отталкивает Платона Зубова, обличает его неблагодарность и всю его дерзость.
„Ты больше не император, — отвечает князь, — Александр наш государь“.
Оскорбленный этой дерзостью, Павел ударил его; эта отважность останавливает их и на минуту уменьшает смелость злодеев. Беннигсен заметил это, говорит, и голос его их одушевляет:
„Дело идет о нас, ежели он спасется, мы пропали“».
Леонтьев пересказывает восклицание Яшвиля:
«Князь! Полно разговаривать! Теперь он подпишет все, что вы захотите, — а завтра головы наши полетят на эшафоте».
По Санглену, подобные слова говорит Николай Зубов:
«Чего вы хотите? Междоусобной войны? Гатчинские ему привержены. Здесь все окончить должно».
Указывают, что царь громко отвечал Зубову, и его ударили, воскликнув:
«Что ты так кричишь?» (по Саблукову).
Апоплексический удар золотой табакеркой в висок
Сведения собственно об убийстве в некоторых деталях противоречивы – некоторые из участников, в особенности Беннигсен, пытались себя обелить и доказать, что их не было в комнате в момент убийства.
Фр. гравюра, 19 век.
После убийства
Оставшуюся часть ночи лейб-медик Вилье обрабатывал труп Павла, чтобы наутро его можно было показать войскам в доказательство его естественной смерти. Несмотря на все старания, на лице покойного были видны синие и черные пятна. Вилье помогали врачи Гриве и Гутри. Тело хотели показать волнующимся солдатам, чтобы доказать, что царь действительно умер, и надо присягать Александру. Из Гатчины был вызван придворный живописец, Якоб Меттенлейтер, хранитель гатчинской картинной галереи, которого вызывали с кистями и красками гримировать труп[7]Галина Пунтусова. Заговор против Павла I. История в
лицах. Грузинский князь Яшвиль.
Описание Коцебу со слов лейб-медика Гриве:
На теле были многие следы насилия. Широкая полоса кругом шеи, сильный подтек на виске (от удара… нанесенного посредством удара пистолета), красное пятно на боку, но ни одной раны острым орудием, два красных шрама на обеих ляжках; на коленах и далеко около них значительные повреждения, которые доказывают, что его заставили стать на колени, чтобы легче было задушить. Кроме того, все тело вообще было покрыто небольшими подтеками; они, вероятно, произошли от ударов, нанесенных уже после смерти[8]Галина Пунтусова. Заговор против Павла I. История в
лицах. Грузинский князь Яшвиль..
Вельяминов-Зернов:
«Вдруг императрица Мария Фёдоровна ломится в дверь и кричит: „Пустите, пустите!“ Кто-то из Зубовых сказал:
„Вытащите вон эту бабу“.
Евсей Горданов, мужчина сильный, схватил её в охапку и принес, как ношу, обратно в её спальню».
Затем она пробует прорваться на балкон и обратиться к войскам, но её останавливает Пален. Последняя попытка Марии Федоровны — пройти к телу мужа другими комнатами через расположение Полторацкого, который долго не пускает её к телу, но наконец получает на это разрешение Беннигсена, однако сказавшего императрице
«Мадам, не играйте комедию»[1]Н. Эйдельман. Грань веков.
худ. А.П. Дубовицкого, 1800
«Александр Павлович, который теперь сам впервые увидел изуродованное лицо своего отца, накрашенное и подмазанное, был поражен и стоял в немом оцепенении. Тогда императрица-мать обернулась к сыну с выражением глубокого горя и с видом полного достоинства сказала:
„теперь вас поздравляю — вы император“.При этих словах Александр, как сноп, свалился без чувств»[2]Юрий Максимович Макарцев. Убийство Павла.
Александр и Константин в карете покидают Михайловский замок, полный пьяных офицеров. Александр зовет приехать мать, но она отказывается. Эйдельман пишет, что вдовствующая императрица, желавшая получить власть, бродила по дворцу, пока Беннигсен не сумел её запереть и изолировать. Только в шестом часу утра она соглашается ехать в Зимний.
На утро был издан написанный Д. П. Трощинским манифест, в котором подданным было сообщено, что Павел умер от апоплексического удара.
Итоги и результаты
- Император Павел I убит.
- На трон взошёл его сын – Александр I.
- Массовая амнистия дворян и офицеров попавших в опалу при Павле.
- Отмена павловских реформ наиболее притесняющих дворянство и офицеров.
- Восстановление отношений с Великобританией, сворачивание всех анти-английских проектов.
Список литературы
- Н. Эйдельман. Грань веков
- Юрий Максимович Макарцев. Убийство Павла
- Никита Муравьев. Воспоминания и письма
- Московский корреспондент. Независимые новости столицы.
- Никита Муравьев. Воспоминания и письма
- Московский корреспондент. Независимые новости столицы.
- Галина Пунтусова. Заговор против Павла I. История в лицах. Грузинский князь Яшвиль
- Галина Пунтусова. Заговор против Павла I. История в лицах. Грузинский князь Яшвиль.
(7 оценок, среднее: 4,43 из 5)
Загрузка...
